Уже издали я слышал скрежет ботинок полковника, тихие голоса слуг, рокот огромных крыльев вентилятора под потолком. В высоких окнах пламенел знойный день, неподвижно нахохлились арековые пальмы.
— Я убил семьдесят три тигра, — рассказывал полковник, — и каждый представлял собой какую-то индивидуальность, по-разному вел себя, готовил мне сюрприз… Больше всего я люблю выходить на встречу с тигром один на один, когда его уже отыщут следопыты и установлен район его охоты. Сколько ночей, просиженных неподвижно… Шея пухнет от укусов комаров, в нос бьет вонь недоеденной падали…
— Разве выстрелить в тигра трудно?
— Нет. Но встреча с ним всегда внезапна для обеих сторон. Тигр труслив. После крика отскочит, укроется в тростнике и через минуту, сделав круг, вернется узнать, что его всполошило. Тогда уже он подходит заведомо с намерением напасть и повалить. Я стреляю в основном только один раз. Чтобы прицелиться вторично, времени уже нет. Это как бы вид поединка. Хотя я несу готовый к выстрелу карабин, шансы наши, учитывая неожиданность встречи, одинаковы. Вы должны помнить, что я воин по крови, такой поединок для меня как бы проверка, мужчина ли я еще, воин ли или уже только пенсионер, который должен сидеть у камина и предаваться воспоминаниям.
— Ведь это же безумие, потому что одно неверное движение руки и… — обрушился я на его самоубийственную браваду.
— Да. Вот, посмотрите, — полковник подтянул штанину шортов и показал громадный фиолетовый шрам на бедре. — Я попал, но не очень метко… Он сумел меня поласкать. Если бы это случилось несколько лет назад, когда еще не был известен пенициллин, мне пришлось бы проститься с ногой, те когти каждый день копались в падали. Трупный яд, понимаете?
— На кой черт вам нужно рисковать, полковник?
— Я не хочу умирать в постели, вонять смертным потом, в окружении раздраженной родни, лекарств и ночников. Пусть смерть будет такой, какой она бывает в природе: слабый должен погибнуть.
Он сидел передо мной, седой, взъерошенный, потягивал из стаканчика виски и совсем не потел.
— Удивительная страна, — продолжал полковник, — в Англии воображают, что тигра надо искать в джунглях, а он спокойно спит на маленькой делянке сахарного тростника, вблизи села, уверенный, что никто не осмелится его тронуть. Пока тигр молод, силен, он никому не вредит. Охотится на антилоп, кабанов, иногда заберет с пастбища корову или пса у хижины. Но когда наступает старость или его ранят, он становится опасным… Когда-то я застрелил хромую бестию, у которой все лапы были покрыты язвами. В подушки его лап набились колючки, и он, должно быть, сильно страдал. Тогда, не имея возможности догнать зверя, тигр обратился к человеку. Подумайте только, человек — царь творений, разумный, уверенный в себе, а имеет слабый слух и нюх утратил. Уставился в землю, роется в ней, перекапывает, пропалывает, а его голая спина так и манит, чтобы броситься на нее… Когда тигр хоть раз убедится, что человек самая легкая добыча, распробует человечье мясо, то он становится наваждением, кружащим у села «людоедом». Тигр появляется бесшумно, и страх парализует людей. Сомкнет пасть — и раздроблена шея, ударит лапой — и переломлен позвоночник. Человек гибнет. Тигр может тащить его несколько миль, чтобы потом укрыть в тенистой чаще.
— Я видел несколько раз табличку с предостерегающей надписью: «Внимание! Опасно, тигры!», но не принимал этого слишком всерьез, пока не пережил небольшой встряски, — начал я, потягивая трубку.
Мы выбрались в Хардвар за рыбой. Машину оставили на проселочной дороге. Водитель пан Янек копошился около нее, а я, взяв удочку, направился по крутой тропинке к реке. Я пробирался между кущами пятиметровых трав с краями острыми, как лезвие ножа, и наконец уселся на берегу. Мчащаяся горная река была наполнена таким блеском, что даже болели глаза. Только я забросил удочку, как кто-то оторвал мне половину лески.
— Наверное, черепаха, — предположил полковник.
— Может быть… Во всяком случае после этого у меня пропало желание купаться. В траве на откосе прямо надо мной зашелестело, а я был занят привязыванием нового крючка и поэтому даже не оглянулся. Только подумал, что это меня ищет водитель, и крикнул: «Я здесь, у воды, пан Янек!»
Но он не появлялся, вместо этого раз-другой отозвался клаксон автомобиля. Потом сигнал заревел тревожно, непрерывно. Я сложил удочку и полез в гору.
«Слава богу, пан жив, — задыхался водитель, поспешно бросившись ко мне. — Над вами в тростниках сидел тигр и смотрел, как пан ловит рыбу. Я чуть не наступил на него. Он прыгнул в тростники, а я помчался к машине и вот сигналю…»