– Для меня это было важно, – глухо сказала она. – И важно по сей день. Это означает, что мне не мерещилось тогда, когда мы жили в горах… Что я и впрямь слышала Ночного Волка и могла говорить с ним. Если бы я знала, я бы дала ему понять, как много значила для меня его дружба…
– Он знал, – перебил я, бросившись в омут головой. – Не волнуйтесь, он все понимал.
Кетриккен глубоко вздохнула, едва сдерживая охватившие ее чувства. Лишь воспитание, полученное в Горном Королевстве, не позволило ей выругать меня на чем свет стоит.
Она тихо сказала:
– Иногда тому, кто благодарен, нужнее высказать благодарность, чем другому – услышать ее.
– Простите, – сказал я, понимая, как беспомощно это звучит. – Но у нас тогда было столько других тревог, и я почти не понимал природу Дара, да и на что способна Сила, представлял весьма плохо… Если бы я признался, что вы, может быть, обладаете магией Дара, чем бы это нам помогло? Я ведь не мог научить вас направлять Дар – я и сам этого тогда толком не умел.
– Понимаю, – отозвалась Кетриккен. – И все же, думаю, если бы ты признался, моя жизнь была бы полнее. И менее одинокой. – Последние слова она произнесла едва слышно.
Мне нечего было ответить на это. Она была права. Я знал, как жестоко страдает от одиночества Кетриккен с тех пор, как король Верити воплотился в каменного дракона и навсегда покинул ее. Может быть, если бы она связала себя узами Дара со зверем или птицей, ей было бы легче терпеть это одиночество? Возможно. Но мне никогда и в голову не приходило признаться, что я чувствую в ней тихое биение Дара. Мне казалось, магия эта в Кетриккен так слаба, что вовсе не имеет значения. Не то что у меня – с самого детства Дар настоятельно заявлял о себе, вынуждая меня искать родную душу среди зверей.
Я пересек зал и сел на пол у низкого столика. Кетриккен подошла и села рядом с нами. Взяв чашку, она заговорила уже более спокойным тоном:
– Уэб считает, мне еще не поздно попробовать. Но и спешить не стоит.
Я кивнул и тоже отпил чаю. Неужели она для того и позвала меня, чтобы поговорить о Даре? Я не имел представления, куда эта беседа нас заведет.
Уэб поднял глаза на бывшую королеву:
– Дар должен приносить радость обоим. – Он взглянул на меня и продолжил: – Обязанности леди Кетриккен не позволяют ей часто покидать замок. Свяжи она себя узами с крупным или диким животным, им придется подолгу пребывать в разлуке. Вот я и посоветовал ей подумать о ком-то, кто сможет жить с ней рядом. Собака подошла бы. Или кошка.
– А может быть, хорек? Или попугай? – подхватил я, обрадовавшись, что разговор свернул на безопасную тему.
– Кстати, я хочу попросить тебя об одолжении, Фитц, – сказал Уэб. – Знаю, ты не согласишься, но все равно не могу не спросить. Кроме тебя, никто не сможет ей помочь.
Я испуганно покосился на Кетриккен – что такого могло ей от меня потребоваться?
– Нет, не леди Кетриккен, – уточнил Уэб.
Сердце мое упало.
– Тогда кто она и что ей от меня нужно?
– Она ворона. Если вы сможете прийти с ней к взаимопониманию, она скажет тебе, как ее зовут.
– Уэб, я…
Но он перебил меня, не дав возразить:
– Она осталась одна около шести месяцев назад. Ее прислали ко мне в надежде, что я смогу помочь. У нее врожденный изъян: когда она оперилась, оказалось, что кончики некоторых маховых перьев у нее белые. Собственная семья набросилась на нее и едва не заклевала насмерть. Ее нашел и выходил старый пастух. Восемь лет они были вместе. Недавно он умер, но перед смертью успел связаться со мной и отослать птицу ко мне.
Уэб умолк, ожидая вопроса, который неминуемо должен был возникнуть у меня.
– Она покинула своего человека, того, с кем была связана в Даре? – недоверчиво спросил я. Неужели такое предательство вообще возможно?
Уэб покачал головой:
– Старик не был Одаренным. У него просто было доброе сердце. И хвала Видящим, он смог отыскать людей Древней Крови и попросить, чтобы они позаботились о его подруге, нашли ей новый дом. Нет, не спеши с ответом, я еще не все рассказал. Вороны по своей природе нуждаются в обществе. Если ей придется жить в одиночестве, это сведет ее с ума. А из-за полосок на крыльях она не может прибиться к стае. Сородичи тут же ополчатся на нее за то, что она не такая, как все. И наконец, ей не нужен побратим-Одаренный, ей нужен всего лишь друг среди людей. Чтобы говорил с ней и защищал ее.
Я молчал, и Кетриккен добавила:
– Нам обоим кажется, что вы прекрасно поладите.
Я набрал было побольше воздуха для решительного ответа, но передумал. Я вдруг понял, почему Уэб не взял птицу с собой. И почему леди Кетриккен не смогла бы ходить по замку с вороной на плече. Вороны – падальщики, они кружат над полями брани; увидеть ворону считается дурной приметой. Это не та птица, что подойдет матери короля. Надо будет найти другого спутника для осиротевшей души.