– Куда? – весело продолжала напирать она. Она мне совсем не нравилась.
– Я жил один, в лесу, – сказал я наконец.
– Почему? – Она улыбалась, нажимая на меня.
Я был уверен, что она знает, в какое неловкое положение ставит меня.
– Наверное, потому, что я так хотел. – Это прозвучало очень похоже на Баррича, и я чуть было не оглянулся поискать его.
Хани поджала губы, ничуть не раскаиваясь, но арфист Джош слишком резко поставил на стол кружку с элем. Взгляд его слепых глаз, который он метнул на дочь, был всего лишь короткой вспышкой, но Хани внезапно унялась. Она положила руки на край стола, как ребенок, отчитанный за плохое поведение. Я думал, что она смущена, пока не поймал брошенный из-под ресниц взгляд. Ее быстрая улыбка была вызывающей. Я отвернулся, не понимая, почему она все время клюет меня. Лицо Пайпер покраснело от сдерживаемого смеха. Я опустил глаза, ненавидя краску, которая неожиданно залила мое лицо.
Пытаясь снова завязать разговор, я спросил:
– Есть свежие новости из Баккипа?
Арфист Джош засмеялся:
– Немного свежих неприятностей, о которых не стоило бы рассказывать. Все одно и то же, меняются только названия городов и поселков. О, есть, правда, одна новость, очень даже интересная. Говорят, что король Регал собрался повесить самого Рябого.
Я как раз делал очередной глоток. Поперхнувшись, я спросил:
– Что?
– Это глупая шутка, – заявила Хани. – Король Регал велел кричать на каждом углу, что он заплатит сто золотых любому, кто приведет ему человека в шрамах от оспы, или сотню серебряных монет каждому человеку, который может что-нибудь рассказать о нем.
– Человек в шрамах от оспы? Это и все описание? – спросил я осторожно.
– Говорят, что он худой, седой и иногда переодевается в женщину. – Джош весело хихикал, даже не догадываясь, как все заледенело у меня внутри от его слов. – И он виновен в ужаснейшей измене. Ходят слухи, что король обвиняет Рябого в исчезновении королевы Кетриккен и ее нерожденного ребенка. Некоторые говорят, что Рябой – всего лишь сумасшедший старик, который утверждает, что был советником Шрюда. Якобы он написал письма всем прибрежным герцогам и уверял их, что Верити еще вернется, а его ребенок унаследует трон Видящих. Но поговаривают также, что король Регал просто собирается повесить Рябого и так покончить со всеми несчастьями Шести Герцогств.
Он снова усмехнулся, а я приклеил на свое лицо жалкую усмешку и кивал как слабоумный. Чейд, думал я про себя. Каким-то образом Регал напал на след Чейда. Если он уже знает, что Чейд рябой, что ему еще может быть известно? Он, очевидно, связал его с фигурой леди Тайм. Я подумал, где же сейчас Чейд и все ли с ним в порядке. С внезапным отчаянием я захотел знать все о его планах и заговоре, из которого он меня исключил. Сердце мое внезапно упало, когда я посмотрел на свои собственные действия немного с другой стороны. Выгнал ли я Чейда, чтобы защитить его от своих планов, или покинул его как раз тогда, когда ему более всего был нужен помощник?
– Ты еще здесь, Коб? Я все еще вижу твою тень, но твое место за столом что-то притихло.
– О, я здесь, арфист Джош. – Я попытался говорить весело. – Просто размышляю о том, что ты сказал, вот и все.
– Думает, какого рябого старика он может продать королю Регалу, судя по выражению его лица, – едко вставила Хани.
Я внезапно понял, что ее непрерывные уколы – всего лишь разновидность заигрывания. Я быстро решил, что мне вполне достаточно разговоров и общества себе подобных на этот вечер. Я слишком долго не практиковался в общении с людьми. Теперь я уйду. Лучше пусть они считают меня странным и грубым, чем начнут любопытствовать.
– Что ж, благодарю вас за песни и за беседу, – сказал я как мог вежливо. Я вытащил медяк, чтобы оставить его для мальчика. – И лучше я вернусь на дорогу.
– Но уже совсем стемнело! – удивленно возразила Пайпер.
Она поставила свою кружку и посмотрела на Хани, которая выглядела потрясенной.
– К тому же еще и холодно, моя госпожа, – заметил я весело. – Я предпочитаю путешествовать по ночам. Сейчас почти полная луна, и на речной дороге света будет достаточно.
– Разве ты совсем не боишься «перекованных»? – спросил Джош.
Теперь был мой черед удивиться:
– Так далеко внутри страны?
– Ты действительно жил на дереве! – воскликнула Хани. – Все дороги кишат ими. Некоторые путники нанимают стражников, лучников. Другие, такие как мы, путешествуют группами и только днем.
– Разве патрули не могут, по крайней мере, не пускать их на дороги? – спросил я потрясенно.
– Патрули? – Хани презрительно фыркнула. – Большинство из нас уж лучше повстречаются с «перекованными», чем со стаей людей из Фарроу с пиками. «Перекованные» не беспокоят их, и поэтому они не беспокоят «перекованных».