Монахи, сбежавшие из храма, наткнулись на отряд Дайвена, что преградил им путь к отступлению. Храмовники подвесили за ноги на деревья. Они были живы. Но это только начало. Джардим потерял больше половины отряда, многие из которого были ему как родные. Он хотел, чтобы виновные мучились.
Солдаты не узнавали старика. Жестокость не была ему свойственна. Но пережитое заставило его измениться. Повешение головой вниз было явно не самым приятным, что те испытывали в жизни, но это было самое безобидное из всего, что он приготовил.
Монахов, пока не убивая, планировали допросить и узнать абсолютно все, что возможно о случившемся. Рик и Икардий не были ни повешены, ни даже связаны. – Все-таки их вина пока еще не была доказана. Предстоял суд, где не будет ни одного человека с судейским чином и вообще ни одного представителя власти. Но этот суд обещал быть самым справедливым и в то же время жестоким.
Время медленно и неумолимо шло. Некоторые из подвешенных молили отпустить. Сам же Илхам до последнего говорил, что не понимает, что происходит. Но затем успокоился и просто смиренно принял наказание. Остальные тоже были на удивление спокойны. Хотя каждая минута усиливала боль, как физическую, так и моральную.
Для тех же, кто сидел у костра, было совсем иначе. Поэтому они никуда не спешили. Разговоры были непринужденными и казалось не было и следа напряжение после того как Эрик подрался со стражами, спасая Кристиена.
У Джардима болела душа за потерянных друзей. С другой стороны - он сам понимал, на что шел. Да и его воины тоже. Это не тот случай, когда солдат отправляют на ненужную им войну против их воли, обращаясь к ним через чувство долга и страх наказания за отказ. Это тот случай, когда они пошли на задание в качестве наемников, чтобы заработать. В погоне за деньгами многие вместо золотых рек получали кроваво – красные. Рыцарь знал об этом, но все же пошел. И повел за собой других. Джардим винил себя за алчность, а также за гибель товарищей. Хотя виноват он, по сути, не был. У каждого своя голова на плечах и свой меч, которым он может спасти себе жизнь. Разум повторял эти вполне здравые рассуждения, но душа не хотела слушать, утопая в чувстве вины и жажде мести.
Наконец он отвлекся от внутреннего разговора с собой. Он оторвал взор от костра, который, к слову, сильно располагал, чтобы погружаться в размышления глядя в него.
Эрик беседовал с сидевшим от него с одной стороны Кристиеном, и Д’айвеном с другой. Те двое между собой не говорили. Кристиен вообще не знал как себя вести в этой ситуации, памятуя, что эти люди его чуть не убили. Так что сейчас он разумно предпочел вести себя естественно и в то же время побыть в тени.
- В первый раз я увидел магию воочию – сказал Эрик. – Всегда очень недоверчиво относился к рассказам о ней.
- Как и многие другие – Д’айвен потягивал эль, казалось, позабыв про свой возраст и ранг. Все-таки видеть мага выпивающим, было зрелищем необычным и трудно представляемым даже для тех, кто их ни разу не видел.
- То, что огонь сейчас так высок, и так красив – это тоже благодаря колдовству?- спросил Эрик
- Я лишь помогаю природе проявить силы, которые у нее есть. Она никогда не тратит их зря. – Самодовольно улыбнулся старик. – Магия же, юный варвар, – это умение использовать не затраченный запас ее сил. Если бы огню надо было сжечь целый город – то он бы горел также красиво, как и этот.
Эрику было интересно услышать такое, впервые он узнавал о магии от настоящего колдуна, а не от сомнительных забредших в таверну путников, многие из которых явно привирали в своих россказнях. К Д’айвену он все также испытывал недоверие и не знал, что ожидать от него дальше.
- Хочу поблагодарить вас еще раз, сир Д'айвен – обратился к нему подошедший поближе Джардим – Я ни разу за жизнь не смотрел в глаза смерти так близко. Можете считать - я в долгу перед Вами.
- Заплатить нам обещал градоправитель из Дункарина. Но и о ваших словах я не забуду – ответил маг – а теперь, присоединяйтесь к нам! Я знаю, Вы потеряли близких – он подбросил в огонь пару дров, в которых, в принципе, не было необходимости – но отмщение уже совсем близко. Как говорили многие воины и военачальники - месть избавляет от боли лучше самого крепкого алкоголя.
- Не знаю, облегчит ли мне это душу, но я буду очень рад наказать их и заставить страдать, да простят меня Боги Света. Но прежде нам нужно будет узнать все, что они могут рассказать. Все, что они знают. Возможно, есть кто-то кроме них, кто причастен к этим диким экспериментам.