— У меня приличное заведение, а ты кацеухого притащила. Нет для тебя комнаты!
Грустно вздохнув, Лаэль развернулась и пошла к выходу. Я невольно сжал кулаки, но рассудив, что, развязав конфликт, ничего от этого не выиграю, а только приобрету кучу проблем, погасил свой гнев. Посетители трактира, среди которых, кстати, было несколько рейнджеров, провожали нас неодобрительным гулом.
На других постоялых дворах, куда мы с Лаэль заглядывали, нас ждал не менее «радушный» прием. Эльфы воспринимали меня как существо второго сорта и осуждали Лаэль за связь с таковым. Пришлось услышать и «вали отсюда, куцеухий!», и «забирай своего ущербного и убирайся!», и «оставь неполноценного в загоне для скота и тогда, быть может, найду для тебя комнату!». С каждым разом Лаэль становилась все печальнее, а я, как ни странно, стал воспринимать происходящее философски. В одиночку изменить положение вещей мне не удастся, лишь очередной катаклизм сможет излечить этот эльфийский недуг шовинизма. Конечно, неприятно быть объектом презрения, но я в этом мире задержусь ненадолго, а вот местных инородцев жаль. Потому-то они и селятся отдельно, что не желают лишний раз испытывать проявления этой «заразы» на себе. Однажды их терпение может иссякнуть и тогда…Впрочем, история знает множество печальных примеров.
Ночь давно вступила в свои права, а наши поиски ночлега в этом негостеприимном городе так и не увенчались успехом. Улочки давно опустели, лишь иногда нам попадались хмельные компании загулявших рейнджеров. Заметив их, мы предпочитали свернуть на соседнюю улицу, иначе непременно стали бы участниками не одной потасовки. Наконец я предложил Лаэль покинуть пределы города и переночевать в палатке. Она заглянула мне в глаза и, грустно улыбнувшись, призналась, что уже давно направляется к южному выходу из города.
Больше не заглядывая на постоялые дворы, мы почти дошли до городской окраины, когда стали случайными свидетелями учиненного пьяной компанией рейнджеров нападения на винную лавку. Бравые служивые выволокли хозяина лавки на улицу и стали избивать ногами, приговаривая, что негоже требовать денег с тех, кто своей кровью защищает от нежити жителей Дубрав. Затем достали клинки и принялись кромсать ветви растения, образующего фасад лавки. Выскочившую с криками жену лавочника несколькими хлесткими ударами заставили замолчать. После этого выкатили из магазинчика бочонки с вином, несколько разбили, а уцелевшие с веселым гоготом покатили вниз по улице.
Когда пьяная компания удалилась на достаточное расстояние, Лаэль тут же бросилась на помощь зашевелившейся супруге лавочника. Я же подошел к лежавшему без сознания немолодому эльфу. Мародеры «поработали» над ним основательно, превратив лицо в один сплошной кровоподтек. Помимо этого, у бедняги были сломаны кисти рук (он пытался прикрыть лицо, вот и заработал переломы) и несколько ребер. Дыхание было прерывистым, а на губах пузырилась кровавая пена. Я попытался расстегнуть одежду, чтобы облегчить дыхание, когда лавочника стало рвать.
— Харион, что с тобой! — закричала пришедшая в себя эльфийка и бросилась к мужу.
— Помогите ему, прошу вас! — глядя на нас, взмолилась она и залилась слезами.
Переглянувшись с Лаэль, мы занесли так и не пришедшего в сознание лавочника в торговый зал. Сдвинув два дегустационных столика, положили на импровизированное ложе обмякшее тело и при ярком освещении более пристально стали осматривать пострадавшего.
— Левое легкое повреждено осколком ребра и очень быстро заполняется кровью, — сообщила Лаэль, приложив ладони к груди лавочника. — Боюсь, я не смогу ничем помочь! Здесь нужен маг-врачеватель хотя бы первого круга посвящения.
— Есть такой! Правда он живет в эвкалиптовом квартале, но я сейчас запрягу нашу повозку и минут через двадцать довезу Хариона к его лечебнице, — заторопилась лавочница.
— Постойте, — удержал я ее. — Не надо никуда ехать. Вы можете просто не успеть! Позвольте мне попробовать?
Видя в глазах обеих эльфиек сомнение, я не стал их убеждать, а будничным тоном попросил отойти от пострадавшего. С недавних пор один из осколков кристалла Кемуэля всегда находился со мной.
Стоило зажать осколок в кулаке, как вокруг руки тут же засияло облако благотворной энергии. Когда же я настроился должным образом, то сияло уже все мое тело. По всей видимости, в мире, заполненном магией жизни, заключенная в осколке энергия проявляла себя в сотни раз эффективней, чем в мирах, лишенных магии. Мне осталось лишь направить ее в тело несчастного лавочника и наблюдать, как буквально за считанные мгновения наступило полное выздоровление. Только что находившийся при смерти эльф открыл глаза и с непониманием стал озираться.