На этот раз я учел фактор Серафимы и точкой выхода из портала выбрал лестничную клетку возле входной двери своей квартиры. Конечно, существовал риск, что наше появление заметят соседи, но, к счастью, все обошлось. Даже более того, в квартире никого не было. Пока Лаэль рассматривала мое скромное городское жилище, я связался по телефону с Симой и уже через четверть часа обнимал сестренку.
— Какая красивая! — рассматривая Лаэль, восхитилась Серафима. — А это твой настоящий цвет волос?
Смущенная Лаэль успела лишь кивнуть, а сестренка уже продолжила допрос:
— А где вы познакомились?
— Ой, у тебя такой милый акцент, откуда ты родом?
— А где вы расписались?
— А фотки покажете?
И, обратившись уже ко мне, задала, наверное, самый животрепещущий для себя вопрос:
— Слушай, а где вы планируете жить?
Улыбнувшись, я ответил:
— Не переживай, эта квартира по-прежнему будет в полном твоем распоряжении.
Сима повисла у меня на шее и восторженно воскликнула:
— Я так рада за тебя, братик!
— Ой, подлиза! — констатировал я и взъерошил ей волосы.
Отправив сестренку в магазин за продуктами, в холодильнике мышь повесилась, я присел на диван к Лаэль:
— Ну что же, первый экзамен мы сдали на отлично! Придуманная версия нашего знакомства не вызвала вопросов у Серафимы, но вот объясняться с родителями будет намного сложнее, ну ничего, думаю, мы и с этим справимся. Кстати, как тебе сестренка?
— Очень миленькая и искренне любит тебя, — заключила Лаэль.
— Ладно, надо связаться с родителями и Глашей…
После нехитрого обеда, сооруженного на скорую руку, мы отправились на прогулку по городу. На Лаэль, всю жизнь прожившую в Великом Лесу, земной мегаполис произвел массу разнообразных впечатлений. Обилие асфальта и бетона, почти полностью скрывших живую почву, ее немного угнетало, а обилие спешащих куда-то прохожих удивляло. Но скоро она привыкла и, покрепче ухватившись за меня, с интересом рассматривала здания и встречных людей. Когда же мы спустились в метро, Лаэль пришлось сделать над собой усилие, чтобы ступить на эскалатор, а внезапное появление состава из тоннеля напугало. Но мое полное спокойствие и ментальная поддержка помогли погасить тревогу, а к концу прогулки даже движущийся поток автомобилей она стала воспринимать как фон.
Ужин в тесном домашнем кругу затянулся допоздна. Родители восприняли новость о моей женитьбе в общем-то положительно, но пришлось выслушать массу упреков. А когда, оправдываясь, я признался, что регистрация была проведена за пределами нашей страны, то отец заявил, что только штамп отечественного ЗАГСа сделает нас действительно мужем и женой. Что тут началось! Мама и сестры заговорили о полноценной свадьбе. Несмотря на мои аргументы, что у нас осталась всего неделя отпуска, от идеи не отказались. Чтобы не откладывать в долгий ящик, папа тут же позвонил своей двоюродной сестре, тете Любе, занимавшей какую-то важную должность в районной администрации, и спустя полчаса у нас уже была назначена церемония на ближайшую субботу. А затем были долгие организационные споры и форменный допрос Лаэль. Когда же ужин подошел к концу, мама под предлогом помощи отозвала на кухню и стала пытать уже меня. А не поторопился ли? Уверен в своих чувствах? А в ее?
С улыбкой я поспешил развеять мамины переживания:
— Мам, это не влюбленность, а настоящее взаимное чувство. Мы словно единый организм, состоящий из двух тянущихся друг к другу половинок. Между нами нет лжи и недомолвок. Ты же знаешь мою страсть к путешествиям, так вот, Лаэль не считает ее пагубной для нашего союза и не станет меня переделывать.
— Ну, это мы еще посмотрим, — возразила мама.
— Поверь, так и есть! Даже более того, мы странствовали с ней вдвоем, и трудности нас только сблизили, а последовавшая затем небольшая разлука лишь укрепила обоюдное желание быть вместе. Так что наш брак — это не спонтанное решение, а вполне осознанный и взвешенный шаг с обоих сторон!