Виллигер повернулась к буфетной стойке и принялась наливать себе кофе. Амстронг с недоверием протер глаза.
Рейнольдс прошептал ему на ухо:
— Теперь ты понимаешь, почему мы идем в лазарет только когда уж очень приспичит?
— Теперь понимаю, — ответил Амстронг.
— Она возвращается, — прошептал Каппи. — Будь мужиком, назначь ей свидание.
— Я? — Перепуганный Амстронг обернулся и тут только понял, что Каппи говорит не о докторе Виллигер, а о куиле, которая вернулась, неся поднос с булочками.
— Ну, давай же, — не унимался Каппи. — Не робей.
— Извините, — обратился Амстронг к женщине с голубой кожей.
Куила оценивающе взглянула на Амстронга.
— Да?
— Я никогда… — начал тот с запинкой. — Я имею в виду, что мне прежде… В общем, я думал, что…
Каппи поднялся и веско сказал:
— Мой друг хотел бы пообщаться с вами наедине.
Куила улыбнулась Амстронгу. Ее улыбка была такой пламенной, что, пожалуй, могла бы растопить полярную шапку любой планеты.
— Когда у вас закончится вахта? — спросила она.
— А? — Амстронг вытаращил на нее глаза. — В шесть ноль-ноль. А когда будете свободны вы?
— Дельта… — Куила притронулась к своему лбу и добавила: — Это время нас устраивает. Встретимся здесь же.
Она снова улыбнулась Амстронгу и вернулась к своим обязанностям в кают-компании. Каппи похлопал Амстронга по плечу.
— Вот видишь, как все просто.
Вдруг улыбка на липе Каппи померкла. Он увидел старшего лейтенанта Брика, которому для того чтобы войти в кают-компанию, пришлось нагнуться. Гигантскую фигуру офицера службы безопасности заметили все сидящие в зале, и оживленные разговоры тут же смолкли. Брик невозмутимо налил себе кофе и уселся за стол. Рейнольдс, Каппи и остальные механики стали крутить головами и кидать на него гневные взоры. За стол, расположенный между Бриком и компанией механиков, села Молли Виллигер.
— Ну, мне пора на работу, — сказал Рейнольдс, поднимаясь.
Каппи и Лин обменялись многозначительными взглядами, после чего Лин тоже поднялся и кисло пробормотал:
— Пойду отлаживать мегаконвертер. Ради Кори. К выходу зашагали и остальные механики. Последним из-за стола встал Каппи.
— Ты идешь? — спросил он у Амстронга.
Тот колебался. Ему было ясно, что происходит что-то недоброе. Но что?
Амстронг неохотно встал и сказал:
— Да, иду.
Через минуту в кают-компании остались только Брик и доктор Виллигер. Они переглянулись, и Виллигер предположила:
— Должно быть, они обиделись на меня за то, что я не надела свою новую шляпку.
Болсовер хотя и не понял юмора, но расхохотался так, что задрожали стены.
В космосе
Наконец настал день, когда ЛС-1187 был подготовлен для полетов и боев так основательно, как никогда прежде.
Его аккуратно залатанный и надраенный корпус гордо блестел; каждая палуба, модуль, трубопровод и каждая переборка — все было приведено в порядок, откалибровано, проверено, перепроверено, начищено и отполировано. Экипаж шутил, что даже Лин по такому случаю в кои-то веки принял ванну.
И действительно, лицо старшего инженера сияло чистотой, как и вверенный ему машинный отсек. Он поставил свою подпись под докладом о готовности и, вручив переносной терминал Нахакари, удовлетворенно пробасил:
— Ну наконец-то все!
— Так точно, сэр, — согласился Нахакари и, не чуя под собой ног, бросился в рубку управления.
На капитанском мостике его уже поджидали Хардести, Кори и Брик.
Нахакари передал терминал старпому. Тот, прочитав последний документ, без лишних слов отдал терминал Хардести. Хардести, не удостоив экран даже беглым взглядом, демонстративно посмотрел на часы и пробурчал:
— Если вы ждете от меня комплиментов, мистер Кори, то попусту теряете время. Поздравить вас, к сожалению, не с чем. Вы сделали лишь то, что вам и полагалось, но окончание работ задержали на восемьдесят минут.
— В самый последний момент в машинном отделении возникли непредвиденные проблемы, — пожаловался Кори.
— Наша единственная проблема на сегодняшний день — Единовластие Болсоверов, и только она меня и интересует. — Хардести повернулся к старшему астронавигатору Тор. — Сообщите Звездному Доку, что мы наконец-то готовы, и запросите разрешение на старт.
— Есть, сэр, — бросила Тор и быстро произнесла в микрофон стандартный доклад.
Из Звездного Дока немедленно пришел ответ:
— ЛС-1187, старт разрешен. Удачи!
Вскоре люки корабля были задраены, предстартовые процедуры полностью завершены, от корабля отведены герметичные трапы, крепеж удален.
— Корабль готов к старту, — доложил Чарли.
— Сориентировать в направлении двадцать три сто сорок один.
— Направление двадцать три сто сорок один, — эхом отозвался астронавигатор Ходел. — Сделано.
— Мистер Ходел, дайте 0.1g, — приказал командир.
— 0.1g. Сделано.
Вид на центральном голографическом экране изменился. Глядя только на поблескивающие звезды, Хардести приказал:
— Увеличить тягу до 0,5g. Лечь на курс двадцать два сто тридцать восемь.
Опять Ходел эхом повторил приказ, а после секундной паузы добавил:
— Сделано.
Хардести посмотрел на дисплей перед собой. У заглянувшего через его плечо Кори невольно вырвалось:
— Идем прямо по центру фарватера!
— Вы удивлены? — равнодушным голосом поинтересовался Хардести.
— Никак нет, сэр. Я лишь констатирую факт.
Совершенно не ощущалось, что корабль движется с ускорением. Кори сделал запрос компьютеру со своего пульта. Оказалось, что палубные гравигенераторы компенсируют ускорение с точностью до шестого знака после запятой. Даже пассажирский звездный лайнер высшего класса не смог бы двигаться столь ровно.
Хардести обошел рубку, считывая с контрольных приборов показания. У астронавигационного пульта он остановился и приказал Ходелу:
— Дайте тягу в 10g.
Дождавшись выполнения приказа, Хардести повернулся к Кори, стоявшему на мостике.
— Каков наш статус?
— Все в пределах нормы, сэр.
Хардести вернулся на мостик и сказал в микрофон:
— Старший инженер Лин. Произведите текущую проверку состояния механизмов в машинном отделении. О результатах немедленно доложите мне.
— Есть, сэр, — донесся из интеркома голос Лина.
Прошло несколько минут стабильного полета при полном молчании, затем от Лина поступил доклад:
— Все ходовые механизмы работают нормально, сэр.
— Спасибо. Мистер Ходел, увеличьте тягу до 150g.
— Есть, сэр. Сделано.
— Мистер Кори, — обратился Хардести к старпому, — как, по-вашему, не слишком ли я нагружаю машины?
— Нет, сэр.
— А что бы вы подумали, если бы я приказал дать тягу в 300g?
— Ну… Прежде чем прийти к какому-либо мнению на этот счет, я бы запросил совета Чарли. Но…
— Да?
— Полагаю, было бы неплохо выяснить на будущее, на что способен наш корабль.
— Вы дали весьма осторожный ответ. Точно по учебнику.
— В чем же я ошибся?
— Я не сказал, что вы допустили ошибку. Я считаю, что вы по-прежнему не желаете самостоятельно мыслить. Поймите, изложенные в учебниках ситуации уже произошли, а капитану корабля приходится всякий раз иметь дело с новыми, как правило, непредвиденными, ситуациями.
— Вы считаете, сэр, что отлично обученный на имитаторах офицер может и не быть хорошим бойцом?
— Именно. Вот вы минуту назад дали мне ответ, точно соответствующий тексту в учебнике, полный и верный, и вы никогда не будете отданы под трибунал за то, что с точностью до последней запятой следовали книге. Но в вашем ответе потеряно то, что определяет разницу между сухой статистикой и объективным мнением настоящего боевого офицера. Вы когда-нибудь слышали о капитане Линг Тсу?
— Кто же о ней не слышал?
— А я однажды встречал ее. — В голосе Хардести неожиданно послышались несвойственные ему теплота и даже нежность. — Я был в ту пору очень молод, а она умерла через несколько месяцев после нашей встречи. Это была очень хрупкая пожилая леди, но стоило заглянуть ей в глаза, как сразу становилось ясно, кто она такая. Официально Линг Тсу считалась в отставке, но фактически продолжала служить на флоте консультантом по экстренным ситуациям. И знаете, легенды правы, она действительно согласилась давать консультации лишь при условии, что каждый год некоторое время будет проводить в космосе. Она считала, что решения, касающиеся корабля, необходимо принимать, только находясь внутри звездолета.