До этого года мы и сами так развлекались. Но когда тебе исполняется пятнадцать, выпрашивание конфет начинает казаться детской забавой.
Полагаю, оно и было детской забавой по сравнению с путешествием на поле Янкса.
Проходя мимо суетящихся детей, я чувствовал себя очень взрослым и умным — но втайне мне хотелось бегать от дома к дому вместе с ними, в зловещем костюме Безголового Призрака, с вырезанным из резины топором в одной руке и полной конфет хозяйственной сумкой в другой.
В глубине души я мечтал, чтобы мы шли куда угодно, только не на поле Янкса.
И в то же время мне не терпелось там оказаться.
И я подозревал, что Дэгни и Расти чувствуют себя так же.
Но, независимо от того, как чувствовал себя каждый из нас, больше никто не говорил о том, чтобы отказаться от этой затеи. Вскоре мы уже вышли из города и шли по грунтовому повороту к Третьему шоссе. Хотя у нас были с собой фонарики, мы ими не пользовались. Полная луна освещала нам дорогу.
Время от времени мимо проезжали машины, и нам приходилось щуриться и отворачиваться от света их фар. В остальное время мы были в полном одиночестве на старой трассе.
По крайней мере, мы так думали.
Когда мы наконец добрались до грунтовки, которая вела к полю Янкса, Дэгни остановилась и попросила:
— Давайте передохнем пять минут, а?
— Испугалась? — поддразнил Расти.
— Проголодалась.
— Ага! — обрадовался он.
— Кто-нибудь еще хочет кусочек «Трех мушкетеров»?[17] — спросила Дэгни, засовывая руку в карман джинсов.
— «Такой большой, что можно разделить с другом!» — процитировал Расти.
— Точно, — сказал я.
Я достал фонарик и светил Дэгни, пока она, склонившись и прижав батончик к колену, разрезала его своим карманным ножом прямо вместе с оберткой. Расти взял первый кусок, я второй, Дэгни взяла оставшийся.
Прежде чем съесть его, она сунула в рот лезвие ножа, чтобы облизать его.
Мы с Расти принялись за наши кусочки «Трех Мушкетеров».
Освещенная луной, Дэгни медленно вытянула лезвие изо рта между плотно сжатых губ, как деревянную палочку от мороженого. Потом она сказала:
— Кто-то идет.
Не те слова, которые хочется услышать на Хэллоуин, стоя посреди дороги, окруженной со всех сторон лесом, в двух милях от города.
Я неожиданно потерял интерес к шоколаду.
— Не оглядывайтесь, — прошептала Дэгни. — Просто стойте смирно. Притворитесь, что все в порядке.
— Ты что, смеешься? — прошипел в ответ Расти.
— Если бы.
Дэгни замерла, глядя куда-то в пространство между мной и Расти.
— Кто это? — спросил я.
Она помотала головой:
— Сколько их?
— Один. Наверное.
— Что он делает? — спросил Расти.
— Идет по дороге. Пешком.
— Он крупный? — спросил я.
— Очень.
— Дерьмо, — просипел Расти. Потом затолкал остаток своего ломтика в рот и принялся громко жевать, широко разевая рот, так что зубы издавали тошнотворный влажный звук, врезаясь в толстый шоколад.
— Что нам делать? — спросил я Дэгни.
— Посмотрим, кто это? — предложила она.
— Давайте сматываться, — прочавкал Расти.
— Ну не знаю, — ответила Дэгни. — Убегать по лесу не кажется мне хорошей идеей. Если мы останемся здесь, нас могут заметить из проезжающей машины. И потом, этот человек может оказаться неопасным.
— К тому же, нас трое против него одного, — добавил я.
— И у нас есть ножи, — кивнув, добавила Дэгни.
Все еще жуя, Расти глянул через плечо, чтобы посмотреть на приближавшегося человека. Снова повернувшись к нам, он сказал:
— Вот же дерьмо! Не знаю, как вы, а я убираюсь отсюда.
И он кинулся в темноту окружавшего дорогу леса. Оглянувшись на нас, он позвал:
— Пошли же, ребята!
Дэгни не пошевелилась.
Так что и я остался на месте.
— Бежим!
Мы не двинулись, так что он бросил:
— Ваше дело, — и исчез в темноте.
— Ну, здорово, — пробормотал я.
Дэгни пожала плечами:
— Двое против одного.
Я затолкал остаток «Трех мушкетеров» в карман куртки и обернулся.
И понял, почему Расти убежал.
Чего я не мог понять, так это как Дэгни могла оставаться такой спокойной.
Над серединой Третьего шоссе скользил призрак. Очень высокий призрак. На самом деле это был высокий человек, обернутый с ног до головы в простыни. На каждом шагу из-под ткани показывалась босая нога. Но кроме этого ничего нельзя было разглядеть, только смутный силуэт. На голове странного явления была надета черная шляпа-котелок. На шее болталась веревка, завязанная в висельную петлю, которая удерживала на месте простыню.
17