Он кивнул:
— Я знаю это. Я знаю, что Сова — ваша мать. Может, я ваш дядя. Или что–то в этом роде.
— Ты — наш друг, — сказала она.
Он улыбнулся:
— Да, думаю, что так оно и есть.
Она не улыбнулась в ответ:
— Я просто хотела, чтобы ты знал.
Она встала и пошла прочь. Он смотрел ей вслед, удивляясь ее пониманию вещей.
Она знала лучше любого о том, как уберечь от опасности тех, о ком она заботилась. За исключением того, что она так не делала в последнее время, вдруг понял он. Сова рассказала ему про ее дар, дар, который столько раз спасал Призраков от опасности.
Однако Свечка не предупреждала их об опасности с тех пор, как появился он, дошло до него.
Что это означало?
Он наблюдал за Совой, как она закончила укладку посуды и припасов с помощью Речки и Воробышка, а потом собрала вокруг себя Призраков и прочитала им рассказ. Он сидел в тени, прислушиваясь к ее голосу.
Когда она закончила рассказ и дети разбрелись спать, он подошел туда, где она сидела в своем кресле, и присел рядом с ней.
— Мне понравилось, — сказал он.
— Этот рассказ? — она тихо засмеялась. — Всем нравится, когда им читают. Чтение и рассказ историй перед сном стало традицией этой семьи.
— Хорошо иметь такую семью. — Он посмотрел куда–то в темноту. — Я чуть ранее говорил со Свечкой, и это заставило меня задуматься. Ты говорила мне, что она чувствует беду, опасность. У нее есть дар. Но она не пользовалась им все время, пока я был с вами. Даже тогда, когда мы попали в ловушку, устроенную Крилкой Коосом. Что ты об этом думаешь?
Сова покачала головой. Брови сдвинулись, а простые теплые черты лица напряглись.
— Я не знаю. У нее всегда был дар. Это впервые, когда он не сработал у нее. Может быть, это как–то связано с тем, что ты здесь, чтобы помочь нам. Может, она подумала, что и этого достаточно, и не обращала особого внимания.
— Возможно. — Он немного помедлил. — Я думал, что это может как–то быть связанным с Ястребом.
— Почему с Ястребом?
— Потому что его не было с нами. Его не было с тех пор, как мы покинули Сиэттл. Может, она не может использовать свой дар, если его нет рядом. Возможно, что в этом случае он не работает.
— Но в этом нет никакого смысла. Он работал до того, как она пришла к нам. — Сова пристально изучала его. — Разве только что–то изменилось.
Они посмотрели друг на друга, не говоря ни слова, в ожидании, что кто–то из них разгадает эту загадку.
— Может ты спросишь ее, — предположил Логан.
— Она не любит об этом говорить. Фактически, она больше никогда не говорит об этом. Не знаю. Думаю, пусть все так и останется.
— Тогда мы не можем на нее полагаться. Мы не можем рисковать. — Он выдержал ее взгляд. — Рано или поздно, кто–то спросит ее, чувствует ли она что–нибудь. Что случится тогда? Мы не сможем доверять тому, что она говорит нам, если не узнаем правду.
Сова не ответила, ее глаза выглядели обеспокоенными:
— Я посмотрю, что можно сделать, — наконец сказала она ему.
После ее ухода он подошел к вездеходу, достал одеяло из багажного отделения и растянулся на участке сухой земли. Сняв сапоги, он завернулся в одеяло и лег на спину, уставившись на звезды. Он думал о том, что он попросил Сову сделать. Это было равнозначно тому, чтобы подвергнуть сомнению ценность одного из ее детей. Кто он такой, чтобы просить ее об этом? Он сам был менее надежный и заслуживающий доверия, чем они.
Какое право он имел сомневаться в ком–то еще?
Он представил молоденькое личико Свечки и ему вдруг захотелось забрать назад свои слова, сказанные Сове. Но произнесенные слова взять назад уже нельзя. Можно только судить о силе их искренности и нужности.
Потому что здесь на кону стояли жизни, и этого должно быть достаточно.
Логан Том.
Он просыпается от того, что слышит, как кто–то произносит его имя, но когда он поднимается, то не может обнаружить говорившего. Ночь темна и тиха, вокруг полный мрак. Луны нет. Звезд, кажется, поубавилось и они потускнели; казалось, что они стали еще дальше, чем должны, крошечные и недостижимые. Он чувствует себя изолированным из–за их удаленности, он не может отследить источник этого ощущения. Его неспособность понять исчезает, когда он осознает, что он совершенно один. Призраки пропали. Вездеход и телега пропали. Лагерь и их скудные припасы пропали.
Он осматривается вокруг, чтобы определить окружение. Он на бесплодной равнине, плоской, лишенной всего, что хоть отдаленно напоминает жизнь. Ни деревьев, ни кустов, ни травы, ни животных, ни насекомых или птиц. Никаких звуков. Никакого движения. Пыль и камни и безбрежный, бескрайний океан ночного неба — вот и все. Ничего знакомого. Это не то место, где он спал. Каким–то образом он проснулся в другом месте. Вряд ли он пришел в это место по собственной воле. Его забрали сюда, и его спутники позволили этому случиться. Ему не хочется думать, что его бросили, но он чувствует, что так оно и есть.