Под влиянием проповедей Савонаролы некоторые богатые и знатные флорентийцы постриглись в монахи, а большинство стало вести более скромный и добродетельный образ жизни, готовясь к приближающимся небесным карам. Росло среди граждан недовольство развращенными кардиналами и папой. Об этом стало известно в Ватикане. Александр VI попытался действовать хитростью, предложив Савонароле кардинальский чин. Савонарола с возмущением отверг эту своеобразную взятку. И продолжал обличать католическую церковь: «В роскоши своей ты уподобилась непотребной женщине, ты хуже животного, ты отвратительное животное!»
Как обычно, в трудные времена люди истово верили в чудеса. Однако Савонарола предпочитал верить в силу разума: «Мы не будем ссылаться ни на какой авторитет и поведем дело так, как будто на свете нет ни одного человека, как бы он ни был мудр, которому можно было бы верить, а будем руководствоваться только естественным разумом». Он очень проницательно отмечал: «Наше познание начинается с чувств, улавливающих только внешнюю сторону явлений. Интеллект же проникает в самую сущность их».
По его призыву устраивалось грандиозное карнавальное «сожжение суеты». Из домов выносили предметы роскоши, «суетные вещи». На площади перед Синьорией воздвигали огромную пирамиду. Здесь были маски, маскарадные костюмы, игральные карты, парики, фальшивые бороды, духи, зеркала, украшения, а еще — книги, пергаменты, картины… Торжественное «сожжение суеты» сопровождалось хороводами и пением церковных гимнов.
Не всем это нравилось. Еще при жизни Савонаролы его нередко клеймили как мракобеса, гонителя искусств, разрушителя культуры. Но учтем: среди горячих приверженцев Савонаролы находился не только тонкий эстет и философ Пико делла Мирандола, но и великий художник Боттичелли. А против выступала развращенная флорентийская знать, а самое главное — Александр VI — полная противоположность Савонаролы: грузный, жирный, с драгоценными перстнями на пальцах-сосисках; лицемерный, лживый, распутный, корыстолюбивый, преступный.
Скажи мне, кто твой враг, и я скажу, кто ты! — так можно переиначить известный афоризм. Врагами Савонаролы были люди не только наихудшие, но и могущественные: папа римский, почти все кардиналы, герцог Пьетро Медичи, флорентийская «золотая молодежь», знать. Иметь таких врагов — большая честь. И смертельная опасность.
Папа отлучил Савонаролу от церкви, приказал доставить его в римскую инквизицию. Можно представить дикую злобу Александра VI, читавшего в проповедях мятежного монаха: «Когда церковь была бедна, она была свята, но когда ей дана была светская власть, в ней погибла власть духовная; она поддалась суетности богатств…» А сам папа назывался гнусным идолом и ничтожным червяком!
Не сломив Савонаролу подкупом и угрозами, пустились на новую хитрость. Один монах-францисканец вызвал его на испытание огнем: войти вдвоем в костер, где по воле бога сгорит грешник. Вызов принял верный ученик Савонаролы фра Доменико.
7 апреля 1498 года на площади устроили помост с хворостом. Толпы людей глазели на процессию монахов, впереди которых в алой ризе шествовал Доменико. Громкое пение псалмов подхватили зрители. Все ждали необычайного зрелища.
Противники Савонаролы медлили. Под разными предлогами тянули время. Их представитель не выходил на испытание. Требовали, чтобы Доменико сменил рясу (эта, мол, заколдована). Затем — чтобы и вовсе переоделся, чтобы отошел от распятья… А время шло. Зрители, стоявшие на площади несколько часов, стали возмущаться. К вечеру они негодовали, а некоторые пришли в ярость. Им хотелось увидеть добровольное сожжение человека. Или чуда! Гнев их обратился на тех, кто стоял на помосте: Савонаролу и его друзей.
Вскоре хорошо организованная толпа пошла на штурм монастыря. Монахи и некоторые граждане стали обороняться. В городе начались убийства сторонников Савонаролы. Сам он был схвачен городскими властями. Ему еще недавно поклонялись. Теперь над ним издевались. Последний пинок он получил уже в дверях Синьории со словами: «Вот где у него пророчество!»
Папа срочно учредил следственную комиссию по делу Савонаролы. Его вместе с Доменико и Сильвестром — ближайшими сподвижниками — терзали на дыбе, им заламывали руки, выворачивая суставы. Потом был суд — скорый и неправедный, когда приговор известен заранее. Перед Синьорией возвели помост с высоким крестом, с которого свисали три веревки с петлями и три цепи.