…В монастыре, кроме «Светильника», Бруно писал философские сонеты и сатирический трактат «Ноев ковчег». Можно предполагать, что среди сонетов был и этот, опубликованный позже:
Сонет в честь осла
Он ненавидит «нищих разумом». Не просто за незнание. За самодовольное, злобное, воинствующее невежество.
Эта ненависть мешает ему спокойно отдаваться своим обязанностям монаха, священника. Его ирония переходит в сарказм, в злую сатиру, когда ему доводится говорить о церковниках.
И снова вопрос — почему? Почему он снисходительно высмеивает пороки заурядных граждан и столь суров и беспощаден к служителям культа? Не только потому, что хорошо знает их недостатки по личному опыту. И не только потому, что ложь, лицемерие разрушают душу и отношения между людьми (ведь и жулики лицемерят, а Бруно им симпатизирует!).
Главная причина, пожалуй, в том, что именно монахи, священники неустанно разглагольствуют о высоких истинах, добре и благодати. И сами же нарушают священные заповеди, не желают искать истину, творят зло.
Джордано видит не только пороки служителей церкви. Он обращается к библейской легенде об Адаме и Еве, обитавших в раю до той минуты, когда вкусили запретный плод с древа познания добра и зла. Выходит, познание — не во благо, а во вред. Ослиность — высшая добродетель?!
«Вспомните, о верующие, что наши прародители были угодны богу, были у него в милости, под его защитой, довольные в земном раю, в то время, как они были ослами, то есть простыми и не ведающими ни добра, ни зла; когда их еще не щекотало желание познать добро и зло и, следовательно, они не могли иметь никакого понятия о них, когда они могли верить даже лжи, сказанной змием, когда их можно было уверить даже в том, что хотя бог сказал, что они умрут, все же могло выйти наоборот. В таком состоянии они были в милости у бога, были любимы, свободны от всякого горя, забот и тягот».
Так писал Джордано, опровергая мудрость библейского сказания о грехопадении человека. А ведь сказание это пользовалось особым авторитетом; вкушение яблока с древа познания признавалось глубочайшей аллегорией.
«Молите же, молите всевышнего, дорогие мои, чтобы он помог вам сделаться ослами, если вы еще не ослы. Только пожелайте, — и наверняка, легчайшим образом вам дарована будет милость сия: потому что хоть вы и ослы по природе и обычное воспитание есть не более как ослиность, все же вы будете понимать и разуметь много лучше тогда, когда станете ослами в боге…»
Бруно прекрасно знает, что истоки невежества вовсе не обязательно в религии. Причин и форм невежества (ослиности) немало. Однако позорнее всего, как он представляет, становиться ослами в боге. Ссылаться на всемирный разум и не иметь разума обычного, человеческого, отрешиться от желания познавать природу.
В ненависти к невежеству Бруно теряет осторожность и осмеливается выступать вообще против церкви:
«Глупцы мира были творцами религий, обрядов, закона, веры, правил жизни; величайшие ослы мира… по милости неба реформируют безрассудную и испорченную веру, лечат язвы прогнившей религии и, уничтожая злоупотребления предрассудков, снова заделывают прорехи в ее одежде. Они не относятся к числу тех, кто с беззаботным любопытством исследует или когда-нибудь будет исследовать тайны природы и подсчитывать смены звезд. Смотрите, разве их беспокоят или когда-нибудь побеспокоят скрытые причины вещей? Разве они пощадят любые государства от распада, народы — от рассеяния? Что им пожары, кровь, развалины и истребления? Пусть из-за них погибнет весь мир, лишь бы спасена была бедная душа, лишь бы воздвигнуто было здание на небесах…»
Трудно сказать, писал ли что-либо подобное брат Джордано, находясь в монастыре. Приведенные выше отрывки — из сочинения, опубликованного в 1585 году в Лондоне, вдали от католической церкви. Но, зная твердость убеждений Бруно, а также его великолепную память, можно предполагать, что подобные мысли или даже точно такие слова высказывал он в годы монашества.