Другой титан Возрождения — Леонардо да Винчи — постоянно подчеркивал величие точных наук: «Мудрость есть дочь опыта»; «Кто спорит, ссылаясь на авторитет, тот применяет не свой ум, а скорее память»; «Не пиши о свойствах времени отдельно от геометрии». Интересно, что некоторые его высказывания можно с некоторой условностью отнести в разряд, как мы теперь говорим, научно-технических прогнозов. Историческую перспективу он ощущал порой очень остро. Например, предсказывал: «Люди будут разговаривать друг с другом из самых отдаленных стран…», «Люди будут ходить и не будут двигаться, будут говорить с тем, кого нет, будут слышать того, кто не говорит».
…Феодальное средневековье не очень благоприятствовало дерзновенным открытиям. Но ведь эти десять с лишним веков не оставались однообразными. Всякое бывало: и опустошительные войны, и периоды расцвета культуры и торговли. В XII веке начинается «предвозрождение»: появляются в Европе университеты, быстро распространяется образованность. В городе Шартре, например, возникла своя философская школа, где много внимания уделялось наукам и учениям древности. Один из ее учителей Бернард Шартрский говорил: «Мы подобны карликам, усевшимся на плечи великанов; мы видим больше и дальше, чем они… потому, что они нас подняли и увеличили наш рост своим величием». В этих словах — ясное понимание исторической перспективы и перспектив познания.
Конечно, нельзя полно характеризовать эпоху одним каким-то словом, понятием. И все-таки самое существенное для Возрождения — ощущение перспективы. В самом широком смысле — перспективы. И зримая видимость дали (Петрарка, взошедший на гору), и живописное изображение (многочисленные картины, трактаты о геометрической перспективе), и чувство неведомого за линией горизонта (Колумб), и стремление за горизонт знания (Николай Кузанский), и представление об исторической перспективе в прошлое (Данте) и будущее (Леонардо да Винчи), и вера в величайшие предначертания человека, в бесконечные возможности человеческой личности (это уже перспектива, уводящая в глубины самопознания).
Свобода личности
Что нового мог привнести в свою яркую и противоречивую эпоху Джордано Бруно? Что доказал он своей мученической смертью? Своей добровольной и страшной казнью? В дым и прах обратилось его тело. В бессмертие души он не верил. Понимал, что прекращается навсегда его жизнь — единственная в вечности Вселенной.
У него была возможность выбора. Он избрал для себя смерть.
Разве не лучше было бы продлить свое существование? Во Франции Генрих Наваррский перешел в католичество и смог стать великим государем. А отречение Галилея? Неужели оно хоть сколько-нибудь повлияло на развитие астрономии, физики?
Мир не перевернется, если лицемерно признать недвижность Земли; даже малая песчинка не шелохнется от этого.
Верность научной идее доказывается или опровергается фактами, а не подвигом самопожертвования.
Чего же достиг и к чему стремился Джордано Бруно?
Чтобы уяснить это, надо познакомиться не только с его жизнью, идеями, личностью, но и чуть внимательней приглядеться к его эпохе.
Столетиями накапливались противоречия в европейском обществе: между замкнутыми феодальными поселениями и растущим ремесленным производством, развивающейся торговлей; между религиозными догмами о мироустройстве и знаниями о мире, выработанными в труде, на опыте, в путешествиях; между властями светскими, государственными и владыками церковными; между возвышенными проповедями и низменными поступками духовенства… Короче, противоречий накопилось много, и они обострялись со временем.
Старая заскорузлая, задубевшая оболочка феодальной государственности не могла сдержать рвущиеся изнутри животворные силы. Люди нового времени «не вписывались» в узкие, принижающие человека рамки старого мира. В XVI веке таких людей было уже немало в разных слоях общества.
Не устраивала свободную человеческую мысль картина мира, которую столетиями навязывали людям церковники. Возвышенный и окрепший человеческий разум устремлялся в космические запредельные дали, круша жесткие хрустальные сферы, стиснувшие вселенную средневековья…
Любая историческая эпоха корнями своими уходит в глубины прошлого, несет в себе зародыши будущего.
В XVI веке продолжилась и в эпоху Возрождения достигла расцвета эпоха великих географических открытий. Стремительно расширялись земли, известные европейцам. Были получены бесспорные доказательства верности идей, а также глобусов и карт, утверждавших шаровидную форму нашей планеты. Океаны теперь перестали разъединять страны и народы.