Еще один рыцарь бросился на Дара, держа меч двуручной хваткой.
Повелитель зверолюдов поднял свой посох и метнул его в бретонца.
Посох ударил рыцаря в грудь, корни сразу же начали оплетать его тело. Поскользнувшись на гладких плитах, рыцарь тяжело рухнул, посох, словно пиявка прилепился к его телу. Корни, жутко извиваясь, стали прорастать сквозь щели в доспехах рыцаря, пробиваясь сквозь звенья кольчуги и врастая в плоть.
Рыцарь страшно вопил, его тело высыхало по мере того, как колдовской посох выпивал из него жизнь. Темные вены начали пульсировать на посохе, наполняясь кровью, высосанной из тела рыцаря.
Все происходило слишком быстро. Калар бросился по ступеням к Дару, крича в ярости. Вождь зверолюдов со сверхъестественной скоростью метнулся к рыцарю и тыльной стороной руки ударил по голове. Калар, тяжело рухнув, скатился по ступеням.
Меч вонзился в спину Дара, нанеся кровавую рану. Взревев от боли и ярости, чудовище ударило в ответ. Ритуальный кинжал вонзился в шлем атаковавшего рыцаря с такой силой, что пробил его, всадив шесть дюймов металла в мозг.
Малорик, сморщившись в гримасе отвращения, атаковал Дара сбоку, но предводитель зверолюдов нанес ему мощный удар копытом в живот, так что на доспехах осталась вмятина, и наследник Сангасса отлетел в сторону, хватая ртом воздух.
Сверкнул меч, нацеленный в Дара, и тот быстро шагнул назад, успев поймать оружие рукой. Кровь брызнула из-под длинных пальцев, похожих на паучьи лапы, когда Дар вывернул клинок, и державший оружие рыцарь, потеряв равновесие, споткнулся.
Отпустив меч, Зверь схватился обеими руками за шлем рыцаря, и выкрутил его. Раздался тошнотворный треск, и рыцарь рухнул на пол, его голова была почти полностью свернута назад.
Между Даром и кастеляном не осталось никого.
Калар приподнялся на колено, в глазах все расплывалось. Шатаясь, молодой рыцарь встал и побрел назад, к трону.
Элизабет вырвалась из рук гофмейстера и отступила назад, наполовину ослепленная слезами. За спиной она ощутила холодный камень. Бежать было некуда.
Слезы продолжали литься по ее лицу, она рыдала от страха и стыда.
Ужас и отвращение, с которым смотрел на нее Калар, навсегда остались в ее памяти. Она ненавидела себя за то, что она сделала, но почему Калар не понял, что она сделала это ради них?
Это была нетрудно. Она отдала свою служанку Аннабель в штат слуг замка Гарамон, и крестьянская девчонка быстро включилась в ежедневные рутинные работы по замку. Элизабет понадобилось несколько месяцев, чтобы собраться с духом и найти ведьму, но наконец она решилась, и именно от ведьмы она получила этот яд.
— Он действует медленно, — говорила ей старуха, — и вызовет смерть, которая не возбудит подозрений.
Она ошибалась.
Каждый день Аннабель добавляла яд в лекарство кастеляна, хотя, конечно, служанка не знала, что именно она туда добавляет. Элизабет щедро платила ей, чтобы девчонка держала язык за зубами и не задавала лишних вопросов.
Осознание того, что она совершила, тяжким гнетом легло на душу Элизабет. Хотя стыд и сомнения терзали ее, она преодолела их, сосредоточившись на том прекрасном будущем, которое ожидает их с Каларом. Она научится жить с чувством вины. Лишь бы они были вместе и счастливы, и тогда все, что ей пришлось совершить, как бы ни было оно отвратительно, со временем забудется.
Она так любила его.
Едва осознавая, что она делает, Элизабет стала ощупывать каменную стену за троном, пытаясь найти тот камень, на который нажимал гофмейстер. Наконец один из камней щелкнул, вдавившись в стену.
Элизабет быстро нашла второй такой камень, и зияющий темный вход в тайный туннель снова открылся.
Какой проклятый каприз судьбы заставил появиться здесь сестру Калара и разбить все мечты и надежды? И почему Калар не может понять, что все, что она сделала, было ради него?
Оплакивая все то, что могло бы быть в ее жизни, а теперь навсегда потеряно для нее, Элизабет вползла в тесный туннель, спустившись во тьму.
«Будь они все прокляты», думала она, проливая слезы гнева, горя и разочарования.
Пожилой гофмейстер лорда Гарамона встал впереди, защищая своего господина, и в его лице с ястребиными чертами не было страха. Безоружный, стоял Фолькар перед Зверем. Повелитель зверолюдов слегка присел, двигаясь, словно крадущийся волк, но даже так он возвышался над Фолькаром.
— Шагните вправо, мой лорд, — произнес гофмейстер, не отрывая взгляда от Зверя.
Лютьер, сгорбленный и иссохший, шаркающей походкой шагнул вправо, как было сказано. Дар тоже шагнул вбок, отрезая возможный путь к отступлению.