— Чудовище… — с ужасом и отвращением выдохнул Лютьер.
— Что это? — спросил Калар, ни к кому не обращаясь, а его голос был преисполнен отвращения.
— Это наш брат, — ответила Анара, прикоснувшись рукой к ушибленному виску.
Калару показалось, что он сейчас сойдет с ума.
— Наша мать родила его, а потом выбросилась из окна от позора, — продолжала Анара. — Это существо следовало убить сразу после рождения.
Вглядевшись в грязь и засохшую кровь, покрывавшую лицо Зверя, в изрезавшие его страшные шрамы, Калар увидел, что на него смотрит его собственное лицо. Это было все равно что смотреть в колдовское зеркало, и видеть извращенное и искаженное отражение себя самого.
Все стояли неподвижно, пораженные ужасом, услышав об истинной природе этого существа. Никто не мог отрицать семейное сходство.
Зверь был потомком рода Гарамон.
— Ваш род проклят, — прошипел Малорик.
Калар хотел убить его, но возразить на эти слова было нечего.
Зверь зарычал на Лютьера и движением, преисполненным ненависти, всадил кинжал в шею кастеляна. Калар закричал, но не мог ничего сделать, когда зазубренный клинок по самую рукоять вошел в шею отца. Зверь вырвал кинжал и, выпустив его из своих длинных пальцев, уронил на пол.
Артериальная кровь фонтаном била из смертельной раны в шее Лютьера. Калар с криком ярости и ужаса бросился вперед. Зверь поднял тело Лютьера к своей груди, держа умирающего почти так же, как мать держит больного ребенка. Из глотки чудовища вырвался вопль страдания.
Калар, ослепленный скорбью и яростью, размахнулся фамильным мечом Гарамона, держа его двуручной хваткой. Зверь не пытался избежать удара, а лишь откинул голову назад, подставляя шею. В это мгновение с лица Дара исчезла вся ненависть, отвращение и ярость.
Калар ударил мечом по шее Дара, клинок глубоко вонзился в плоть и кости. Из страшной раны хлынули потоки крови, голова откинулась в сторону, держась только на коже и сухожилиях. Зверь рухнул на пол, в лужу своей крови, смешивавшейся с кровью его отца.
Калар опустился на колени, держа в руках голову отца. Жизнь быстро исчезала из глаз Лютьера, но, слабо шевеля губами, кастелян еще пытался говорить.
— Мой сын… — прошептал он, в его горле булькала кровь.
— Я здесь, отец, — ответил Калар, слезы текли по его лицу.
Глаза умирающего смотрели мимо Калара.
— Бертелис… — произнес он, захлебываясь кровью.
Боль пронзила сердце Калара, когда он понял, что отец звал не его.
Даже умирая, отец отвергал его.
Мучительные рыдания сотрясли тело Калара. Леди Кэлисс с плачем бросилась к телу мужа.
Бой еще продолжался — Реол, стоя в дверях, сдерживал поток зверолюдов, но Калар не обращал на них внимания.
Молодой рыцарь не отрывал взгляда от мертвого лика отца.
ЭПИЛОГ
В свете потрескивавших факелов тени на грубо обтесанных каменных стенах двигались подобно пляшущим демоническим силуэтам.
Это помещение было вырублено в скале под замком Гарамон столетия назад, еще до того, как была заложена сама крепость. В древности вожди бретонских племен собирались здесь для обсуждения вопросов особой важности, хотя сейчас лишь очень немногие помнили об этом. Столетиями это место пребывало безлюдным, заброшенным и забытым, о самом его существовании знали лишь наследственные гофмейстеры замка Гарамон, и попасть туда можно было лишь по тайным коридорам, о которых было известно немногим.
Более пяти поколений никто не пользовался этим местом.
А теперь здесь собрались семь человек в плащах с капюшонами, вздрагивая от ледяной сырости древних камней, окружавших их. Эти семеро сидели на грубо вытесанных каменных тронах, врезанных в стены.
— Род Гарамона осквернен, — сказал один из них, из-под капюшона виднелся лишь его подбородок. — И сейчас здесь правит тот, чья кровь проклята.
Среди собравших послышался шепот согласия.
— Танбурк потерпел неудачу. Время хитростей прошло. Мы должны стереть пятно скверны с имени Гарамона.
— Ты хочешь, чтобы мы действовали против лорда, которому присягнули на верность? — сказал другой человек в капюшоне, его голос был низким и сильным; голос рыцаря. — И нарушили нашу присягу?
— Мы поклялись защищать род Гарамона! — возразил первый говоривший. — Я видел проклятого Зверя. И это чудовище, которое не должно было существовать, являлось родным братом нашего нового лорда! — яростно произнес он. — Наш долг очевиден. Во имя Владычицы, мы обязаны уничтожить эту скверну ради чести рода Гарамона.