Емуз от души посочувствовал молодому другу и постарался отвлечь его рассказами о богатых здешних лесах. Было решено завтра же, еще затемно отправиться на тот берег Чегема и в густых чащобах предгорья попытать охотничьего счастья.
— Куанч будет вам хорошим проводником, — сказал Емуз. — А я пойти не смогу. Нельзя в наше тревожное время оставлять дом без мужчины.
Перед сном Канболету захотелось выйти в сад. Да заодно решил посмотреть, что это Кубати так долго задерживается под кухонным навесом: не может никак расстаться с дружком Куанчем? Однако, к немалому своему удивлению, Куанча он застал спящим в его закутке у конюшни, а под навесом была одна Нальжан: при свете затухающего костра укладывала в походный нед съестные припасы для наших охотников. Непонятная робость вдруг зашевелилась в груди Канболета.
Не замеченный Нальжан, он поторопился свернуть за угол дома и ступил на крепко утоптанную тропинку. С непривычным для себя наслаждением вдыхал Тузаров нежные расслабляющие ароматы цветущего сада. Почему-то смущаясь перед самим собой и чувствуя легкое головокружение, он остановился под яблоней и прижался щекой к ее прохладному шершавому стволу. Сквозь ветви ему загадочно подмигивали звезды — будто намекали, что нет такой тайны, которую можно было бы скрыть от них даже в самых укромных закоулках человеческой души.
Неожиданно чей-то тихий шепот прошелестел в нескольких шагах от Канболета:
— …Как ясно видны сегодня семь Братьев-Звезд…[64] — это был голос Саны.
— Одна из них, вон та, самая яркая, похожа на тебя…
«Не врут ли мои уши? — подумал Тузаров. — Вот так Бати!»
Парень сидел на земле, привалившись спиной к стене дома. Прямо над его головой, мечтательно запрокинутой к небу, располагалось маленькое окошко. Девочки не видно — значит, она в комнате, где живет со своей красивой теткой.
— Но как я могу быть похожей на звезду, — с лукавым смешком спросила Сана, — если это — братья, понимаешь, братья-звезды?!
— Нет, пусть они будут сестры, — серьезно предложил Кубати. — А еще лучше: одни братья, а другие — сестры.
— И, конечно, одним из братьев хочется быть тебе?
— Да.
— Значит, я — на том конце звездного селения, а ты — на другом?
— Нет! — решительным тоном возразил юноша. — Так слишком далеко. Еще дальше, чем от Крыма до Кавказа. Я хочу быть рядом. И чтобы мы были не брат и сестра, а…
— А кто же тогда? — удивилась девушка. — Я тебя не понимаю.
Кубати вздохнул:
— Поймешь, если захочешь.
— Расскажи, какие девушки в Бахчисарае. Наверное, красавицы? Не чета нам…
Канболет не стал слушать разговора, который предназначался не для чужих ушей, и потихоньку вышел из сада. Он был слегка ошеломлен: вот тебе раз!
«Поймешь, если захочешь…» Неужели мальчик уже вырос? И вдруг чувство, похожее то ли на жалость к самому себе, то ли на зависть к названному братишке, слегка сдавило грудь. Вот он, Канболет, не смог бы так легко и свободно вести беседу с… да вообще с женщиной.
Быстрой и бесшумной поступью прошел Канболет вдоль стены и, прежде чем Нальжан, все еще возившаяся под навесом, обернулась, успел скрыться за дверью дома.
Скоро вернулся и Кубати. Затаив дыхание, парень стал медленно пробираться от двери к своему топчану.
— Ты что крадешься, как будто невесту пришел воровать? — раздался в тишине басовито рокочущий шепот Канболета.
От неожиданности юноша споткнулся и чуть не упал.
— А… да я… Ты не спишь еще?
— Ложись, ложись. Спать нам осталось недолго.
Еще в полной темноте они спустились к селению и перешли мост через реку. К рассвету поднялись на один из лесистых отрогов Пастбищного хребта. Здесь Куанч, который шел впереди и вел под уздцы хозяйскую лошадку, остановился и прерывистым от возбуждения шепотом стал говорить, как они будут действовать дальше:
— Перед нами — котловина. Как ладони, сложенные горстью. Канболет пусть пойдет по правому краю и остановится, не доходя до того конца, возле старой груши с кривым стволом. Там тянется из котловины звериная тропа. Косуля будет обязательно. А может, олень. Бывает и медведь. Бати, ты давай шагай по левому краю. Тоже немного не дойдешь до конца. Увидишь большой камень, похожий на собаку, которая спит после сытной еды. Там и стой. И не шевелись. А я, немного погодя, спускаюсь на лошади в котловину и начинаю немного шуметь. Встретимся на месте Канболета, у груши. Хорошо? Ладно?
— Мы тебя поняли, начальник, — улыбнулся Канболет.
— Ладно. Хорошо, — деловитым тоном сказал Кубати.