- Ладно, - сказал Страшила и застыл в раздумьях на добрые полчаса. Между тем Трот и кузнечик о чем-то шепталась, а Пон бросал влюбленные взгляды на Глорию, которая не обращала на них никакого внимания.
Вдруг Страшила громко рассмеялся.
- Да, сегодня мои мозги в отличной форме, - сообщил он. - Мы победим Груба, а Глорию объявим королевой Джинксии.
- Ой, как здорово! - захлопала в ладоши
Трот. - Но как это сделать?
- Предоставьте это мне, - важно сказал
Страшила. - Я великий завоеватель. Для начала мы пошлем Грубу письмо с требованием, чтобы он отрекся. А если он откажется, тогда уж мы применим силу.
- Но зачем писать ему, если он все равно нас не послушает? - удивился Пон.
- Вежливость - превыше всего, - пояснил
Страшила. - Если ты решил свергнуть короля, надо обязательно уведомить его о твоих намерениях в письменном виде.
Впрочем, с письмом возникли трудности.
Сложно писать, когда у тебя нет ни бумаги, ни ручки, ни чернил. В конце концов было решено послать Пона во дворец и передать ему распоряжение Страшилы отречься.
Пону эта затея не понравилась, и он забормотал, что поручение слишком опасное. Но Страшила как главнокомандующий повстанческими силами не желал слушать никаких возражений. Итак, Пон побрел во дворец, а друзья отправились к дому Пона, чтобы подождать его там и узнать, что сказал Груб.
Пон сомневался в мудрости Страшилы только потому, что лишь недавно с ним познакомился. "Легко сказать "мы победим Груба", - бормотал он себе под нос, приближаясь к королевскому замку. Он сильно сомневался, что набитый соломой Страшила, маленькая девочка, кузнечик и принцесса с куском льда вместо сердца смогут это сделать. Сам он и в мыслях не держал, что можно пойти наперекор всесильному Грубу.
Пон вошел в замок, затем оказался во внутреннем дворике, где Груб восседал на троне в окружении придворных. Сердце у Пона упало в пятки. Ему не помешали войти, потому что стража знала: это помощник королевского садовника. Увидев его, король Груб помрачнел и нахмурился. Он считал, что именно из-за Пона Гуги Гу так оскандалился с Глорией. Хотя ее сердце превратилось в ледышку, она не вернулась во дворец, а исчезла в неизвестном направлении, что Груб расценил как непослушание. Поэтому Груб свирепо оскалил зубы и спросил Пона:
- Признавайся, негодяй, что ты сделал с принцессой?
- Ничего, ваше величество. Честное слово, ничего, - забормотал Пон. Она разлюбила меня, и не желает со мной разговаривать.
- Тогда зачем же ты сюда явился, болван ты этакий? - прорычал Груб.
Пон огляделся, понял, что отступать некуда и, собрав остатки мужества, сказал:
- Я пришел сюда, ваше величество, чтобы предложить вам сдаться по-хорошему.
- Что? - завопил король. - Сдаться? Да ты в своем уме? Кому это я должен сдаться?
Пон стоял ни жив ни мертв.
- С-страшиле, - заикаясь, еле выговорил он.
Кто-то из придворных захихикал, но король был не склонен веселиться. Он вскочил с трона и начал охаживать Пона тяжелым скипетром, который держал в руке. Пон хотел было броситься наутек, но двое солдат схватили его и держали за руки, пока король не устал лупить его. Потом его вытолкали взашей из замка, и юноша побрел домой всхлипывая, потому что досталось ему крепко и теперь все тело его было в синяках.
- Ну как? - весело спросил его Страшила, когда Пон вошел в свой домик. - Король отрекся?
- И не подумал, - жалобно ответил Пон. - И к тому же поколотил меня.
Трот очень огорчилась, но Глория осталась равнодушной к страданиям своего бывшего возлюбленного. Кузнечик вскочил на плечо Страшиле и спросил, что теперь они будут делать.
- Продолжать борьбу, - решительно ответил Страшила. - Но теперь пойду я. Мне не страшны ни копья, ни мечи, ни скипетры.
- Почему? - удивилась Трот.
- Потому что у меня в отличие от вас, людей, нет нервов. Даже у кузнечиков есть нервы, а у соломы - нет. Так что я не боюсь ничего, если не считать одной-единственной вещи. Я уверен, что без труда одержу победу над королем Грубом.
- А что это за единственная вещь, которую ты все-таки боишься? спросила Трот.
- Им про нее ни за что не догадаться. Ну, мне пора идти в замок и побеждать.
- Ты пойдешь без оружия? - спросил его Пон.
- Ну да, - сказал Страшила. - Если я буду вооружен, то могу кого-то поранить, а это расстроит меня до слез. Я лишь захвачу с собой хлыст для верховой езды, что стоит у тебя в углу. Конечно, ходить лучше с тростью, чем с хлыстом, но вы меня за это не осудите.
Пон дал ему хлыст, и Страшила, отвесив всем прощальный поклон, весело зашагал к замку свергать короля.
17. ОРК СПАСАЕТ ПУГОВКУ
Теперь пора рассказать о том, что приключилось с Пуговкой, когда он рано утром вышел из домика Пона и заблудился. Этот малыш, как вы уже, наверное, заметили, по невозмутимости очень походил на Страшилу. Ничто не удивляло, не огорчало и не пугало его. Радости и горести он встречал неизменно с улыбкой и, что бы с ним ни приключилось, никогда не жаловался. Это была одна из причин, по которой он нравился всем, кто с ним встречался. Возможно, по этой же причине он постоянно попадал во всякие переделки.
Блуждая по холмам, лесам и долинам, он, конечно, жалел, что расстался с Трот и Капитаном Биллом, но тем не менее это не испортило ему настроения. Вокруг весело щебетали птицы, цвели прекрасные цветы и пахло только что скошенной травой.
"Единственный недостаток в этой стране - это ее король, - размышлял Пуговка. - Но страна тут ни при чем".
Луговая собачка высунула свою круглую мордочку из-за холмика нарытой ею земли и уставилась на мальчика.
- Пожалуйста, обойдите мой домик стороной, - попросила она. - А то вы наступите на него и испугаете детей.
- Ладно, - сказал Пуговка. - Обойду. - И пошел дальше, весело насвистывая. Вдруг он услышал раздраженный голос:
- Прекратите! Прекратите дурацкий свист! Он действует мне на нервы.
Пуговка увидел, что на ветке дерева сидит старая серая сова, и, усмехнувшись, сказал:
- Слушаюсь и повинуюсь, старая ворчунья. - Он отошел немного подальше и снова засвистел. К полудню он набрел на домик, где жила пожилая чета фермеров. Они накормили его сытным обедом и окружили заботой, но хозяин был глухой, а его жена немая, поэтому они не могли объяснить ему, как разыскать домик Пона. Когда Пуговка снова двинулся в путь, он по-прежнему понятия не имел, куда забрел и где находится.