Его звали Стас. Он учился на третьем курсе филологического факультета — учился совсем неплохо. Помимо учёбы, находил время, чтобы посещать баскетбольную секцию и стать лучшим нападающим факультетской сборной. Всеобщий любимчик, он пользовался равной популярностью и среди девушек, и среди друзей. Даже преподаватели не скрывали своей симпатии к рослому общительному парню.
Её звали Яна. Она училась в юридическом факультете и только что перешла на второй курс. С учёбой у неё не всё было так гладко, как у Стаса, но, в принципе, нормально — как сказал бы её отец, бывший моряк, выше уровня ватерлинии. Парни говорили о ней, что она симпатичная, а особо злые подружки вяло возражали — мол, она далеко не фотомодель. Яна действительно не ходила на курсы фотомоделей, но иногда, когда у неё бывало хорошее настроение, думала, что могла бы.
Они познакомились зимой во время новогоднего бала. В январе Стас впервые пригласил Яну в кино. «Ужастики, — заговорщически подмигнул он ей, — моё любимое». В феврале он помогал ей с трудными домашними заданиями по истории. А в марте их уже всюду видели вместе. «Повезло ему», — говорили парни. «Повезло ей», — вздыхали девушки. Сходились все на том, что парочка красивая, почти идеальная. И с жадным предвкушением ждали, когда они, наконец, поссорятся и разойдутся.
Но они не ссорились, по крайней мере, пока. Более того, настал апрель, и где-то в двадцатых числах месяца Стас пригласил Яну на пикник на лоне природы. Если бы он предложил это в другой день или не предложил вообще, то остался бы жив. Яна согласилась. Если бы она не согласилась, то с нею тоже ничего бы не стряслось. Стас был вне себя от счастья.
Субботним днём «Москвич» Стаса, доставшийся в наследство от отчима, выехал за город. Чтобы никто не мешал, влюблённые отъехали на порядочное расстояние от большой дороги и устроились на поляне, где уже начала выглядывать трава. Небо было ясным и ослепительно синим, а солнце — ярко-жёлтым, как сердцевина свежего яйца. Палящие лучи безжалостно топили последние остовы залежалого снега. День выдался необычайно тёплым для апреля: до заката дожили немногие бойцы зимних стуж.
— Неплохое местечко, а? — спросил Стас, заглушив мотор.
— Прекрасное, — ответила Яна и коснулась его губ своими.
Сначала они разбили палатку, которую принесли с собой, и зажгли костёр. Потом приступили к еде, потому что успели проголодаться. Пока у костра на вертеле жарились загодя купленные картофелины, Яна и Стас хрустели беконовыми чипсами и запивали их пепси-колой. Увлёкшись разговорами, они не заметили, как картофель сильно обгорел. Но их это не особо огорчило, потому что жареные клубни всё равно были очень вкусными. Яна мрачно заметила, что Стасу, возможно, следует учесть на будущее, что готовит она не ахти как. Он нахмурился и погрозил ему пальцем. Жить ему оставалось не более пяти часов.
После обеда они вошли в палатку и занялись любовью, наплевав на то, что могли заработать аппендицит. Потом просто лежали и разговаривали, позже — снова вскакивали друг на друга. И к вечеру, усталые и довольные, они вышли из палатки любоваться закатом. Она сидела, положив голову ей на плечо, а он гладил её по спине.
Закат впечатлял. Солнце сегодня вечером было огромным и до того багровым, что казалось красным. Стас сказал чуть нервно, что никогда раньше такого не видел. Пробуждающийся от зимней спячки лес расцвёл розоватым отблеском, отражая лучи заходящего солнца. По мере того, как солнце опускалось всё ниже, отблеск начал меркнуть, погружая деревья в серую полутьму.
И всё изменилось.
У горизонта завыл надвигающийся ночной ветер. Цветы, которые успели вырасти, сомкнули свои чаши и приникли к земле. Перестали щебетать птицы, утихла жизнеутверждающая лесная симфония. Со всех сторон на поляну подкрадывалась размытая тьма. Далеко в лесу начала протяжно выть бензопила.
Яна зябко поёжилась от холода (на ней не было тёплой одежды, только майка и джинсовые брюки) и посмотрела на Стаса:
— Пора уходить. День был чудесный… но уже поздно.
— Ты права, — согласился Стас без особого энтузиазма. Он бы не возражал, если бы этот день длился все семьдесят два часа, а то и дольше.
Они убрали палатку, залили остатками воды давно потухший костёр и собрали весь мусор в пакет. Теперь на поляне ничто не напоминало об их визите, кроме выжженного круга от костра. Они сели в машину, и тут начались первые неприятности. Машина никак не хотела заводиться.
Стас пять минут провозился с ключом зажигания, потом развёл руками и виновато улыбнулся:
— Делать нечего, придётся копаться во внутренностях.