Стас вскочил, превозмогая боль, и закричал:
— Вылезай, ублюдок, я с тобой ещё не закончил!
— Стас… — пролепетала Яна у него за спиной. — Не надо… Стас…
— Как ты меня назвал? — с угрозой спросил водитель, но колёса «ГАЗа» дрогнули и начали медленно катиться по земле, наматывая на себя грязь.
Он уезжал! Стас побежал вперёд, придерживая левой рукой живот, всё ещё горящий огнём. Ничего, вытерпит. Вытерпит и поставит на место верзилу, который много о себе думает.
Он подскочил к отъезжающему автомобилю и рывком распахнул заднюю дверцу.
— Слышь, ты, я тебе го…
Слова, которые рвались из горла, так и остались непроизнесёнными. Яна сзади снова завизжала. Стас ошарашенно смотрел на заднее сиденье «ГАЗа», мучительно пытаясь понять, что же это означает.
На сидении лежал труп. Труп крупного лысеющего мужчины в клетчатой рубашке, и у него на лбу была глубокая зияющая рана. Рыжеватые волосы слиплись, склеенные засохшей кровью. Мертвец скалился, будто получая удовольствие от эффекта, который произвело его появление на молодых оболтусов.
Водитель хмыкнул и вышел из кабины.
— Вот ведь не повезло, а? — почти весело спросил он, разматывая свёрток, который был у него в руке. — Не успел выйти из зоны, так новая мокруха. Причём прямиком во время обмывки обходного с Рыжиком. Рыжик-то… сидел бы тихо да радовался свободе, так нет же, нужно было бочку катить…
Стас стоял и смотрел, как мужчина в сером свитере приближается к нему. Он ничего не соображал. В голове, словно заезженная пластинка, крутилась нескончаемая мысль: Как же так, как же так, как же так… Слова мужчины доносились откуда-то издалека, как писк мошкары. Зато он отчётливо услышал, как Яна за спиной сказала очень тонким голосом:
— Стас, бежим…
Как же так, как же…
Мысль, мигающая в мозгу, посерела и оборвалась, и тут же её место заняла другая мысль:
Стас, бежим, Стас, бежим…
Мужчина что-то ещё говорил и поднимал руку. В руке в электрическом сиянии фонаря Стас увидел небольшой тесак.
Отчаянный крик Яны:
— Ста-а-ас!
Так это же она мне кричит, вдруг понял он, и всё вернулось: он вновь обрёл возможность мыслить. Словно кончилась испорченная часть плёнки, и кино начало показываться нормально.
Он услышал голос мужчины:
— Говорил я вам: катитесь, куда подальше…
Господи, да у него топор, ужаснулся Стас, поняв, наконец, что держит в руке мужчина. Он развернулся, чтобы убежать, но сделал это слишком резко, поэтому оступился и упал.
Когда Яна увидела, как водитель вынул тесак из свёртка в руке, у неё остановилось сердце. По крайней мере, ощущения были именно такими — словно сердце вдруг перестало биться и превратилось в кусок льда, колющий грудь изнутри.
Она сориентировалась в положении быстрее Стаса. Нужно было бежать. Она сделала шаг назад и услышала собственный голос:
— Стас, бежим…
Но Стас почему-то стоял и не двигался, отупело глядя на лезвие тесака. Будто он её совсем не слышал. А тем временем водитель приближался к нему и начал заносить свой тесак в сторону.
Яна закричала, и льдинка в груди больно врезалась в диафрагму:
— Ста-а-ас!
На этот раз он её как будто услышал. По крайней мере, он перестал бездействовать, посмотрел в её сторону, и она с громадным облегчением увидела, что во взгляде Стаса появилась осмысленность. У него снова были глаза человека, а не мышонка, гипнотизируемого коброй.
Беги же!
Она не знала, подумала она это или сказала вслух. Стас в любом случае воспринял этот сигнал, развернулся, дёрнулся к ней… и упал, споткнувшись о собственную ногу. Яне это показалось совершенно нелепым и невозможным, но, как любил повторять преподаватель римского права, невероятно, но факт.
Внутри Яны что-то оборвалось. Она увидела, как водитель победно наступил кирзовым сапогом Стасу на спину. Тот попытался извернуться, а он в ответ на это сильнее сдавил его своей ногой, нагнулся вперёд и замахнулся тесаком. Стас закричал, и Яна поняла, что он больше не встанет. Это тоже казалось невозможным, но всё же — невероятно, но факт…
Яна побежала, оставив своего возлюбленного. Стас кричал ещё секунду или две, потом умолк. Вместо крика Яна услышала сзади влажный хруст, словно кто-то раздавил несвежее яблоко. Она бы многое отдала, чтобы оглохнуть в эту минуту. За звуком раздавливаемого яблока что-то мягко забулькало. Она уже слышала однажды такой звук, когда в далёком детстве гостила в деревне у дедушки. Дедушка давно умер, но тогда он был жив и разводил скот. В тот день, когда приехали они с мамой, он зарезал телёнка, чтобы угостить их свежатиной, и Яна ненароком увидела, как он осторожно режет скоту глотку, чтобы оттуда вытекла кровь. Звук выплескивающейся крови запомнился ей надолго, чтобы застать её снова здесь. Но сейчас это был не телёнок, это был человек, которого она любила, с которым она занималась любовью несколько часов назад, который любил ужастики. Именно так, в прошедшем времени…