Я немного помолчал, переваривая услышанное.
— Но если он там, то здесь…
— Да. Здесь не наши. Не из нашего рода.
Я похолодел.
— Но кто тогда?
Катя указала пальцем на своё отражение на чёрном стекле.
— Жертвы.
— Жертвы?
— Каждое поколение потомков должно принести жертву на алтаре, чтобы выказать верность Хозяину. Убиение должна произвести женщина.
Я снова взглянул на лицо Кати, её ввалившиеся щёки и плотно сжатые губы. Моя сестра говорила спокойно, без тени страха или отвращения. Для обычной девушки двадцати одного года она держалась слишком хорошо.
Но она и не была обычной девушкой. А я не был обычным парнем. Мы были потомками.
Я наклонился к ней и поцеловал её в шею. Она не дёрнулась, не закричала.
— Помощь будет нужна?
Теперь её лицо было от меня очень близко. Она испытывающе посмотрела на меня, потом улыбнулась.
— Да, — сказала она. — Думаю, мужская сила не помешает.
И я, наконец, даровал рукам и губам свободу.
2006 г.
Искажение 1.01
Двое сидели за столиком в углу многолюдного кафе и беседовали. Перед ними остывал кофе с горячими сосисками, но оба не притронулись к бесхитростной еде, увлечённые разговором.
— Так ты говоришь, — спрашивал один, — ты говоришь, что никогда не бывал раньше в этом заведении? Быть не может.
— Никогда, — второй покачал головой. — Правда, теперь, когда услышал от тебя все эти истории, наверное, буду наведываться чаще.
— Надо же, — первый потрясённо постучал ложкой по столу. — Жить в наших краях и не знать про местные достопримечательности…
— Я и подумать не мог, что простое кафе может иметь такое прошлое, — оправдывался его собеседник. — К тому же, ты знаешь, я не так давно живу здесь. Не прошло и двух лет…
Первый нетерпеливо отмахнулся:
— Ну ладно, Бог с ним, с кафе. Но ведь о том, что время от времени происходит на шоссе, ты должен был слышать? Учти, если скажешь «нет», я тебе не поверю.
— Нет, — растерянно вымолвил второй. Щёки залились краской; было видно, что ему действительно стыдно за своё неведение. — А что с этим шос…
Первый хлопнул себя ладонями по коленям и расхохотался так громко, что люди за ближайшими столиками недовольно обернулись.
— Ну, дружище, ты даёшь! Так-таки ничего и не слыхал?
— Нет, правда, ничего. Ты расскажи, я буду знать.
Человек перестал смеяться так же резко, как и начал.
— Врёшь ты всё, парень.
— Да брось! С чего мне врать? Просто я большую часть времени провожу дома, и…
Первый наклонился вперёд, задев рукавом чашку с кофе. Тёмная жидкость выплеснулась на голубую ткань его рубашки.
— Значит, ничего?
— Ничего, — испуганно сказал второй, подавшись назад на стуле.
Рука первого быстро скользнула под стол. Когда она вернулась оттуда, в ней был небольшой пистолет. Чёрный провал дула смотрел на оцепеневшего от изумления человека.
— А ну, скажи это ещё раз, — холодно сказал он, поднимаясь со стула. Кафе внезапно затихло. Какая-то женщина начала кричать, но поперхнулась и умолкла.
Второго начало трясти. Он выставил руки в защитном жесте и промямлил:
— Ч-что с т-тобой? Я-я ничего не з…
Человек нажал на курок. Пуля угодила сидящему в лицо. Его отбросило назад вместе со стулом. Он свалился на пол, задёргался в конвульсии и затих.
Убийца медленно положил в карман дымящийся пистолет и оглядел помещение. В кафе давно никого не было. Телевизор над барной стойкой пялился на него удивлённым взором чёрного экрана.
Человек закрыл глаза и втянул воздух в ноздри. Ощупывая пистолет сквозь карманы, словно желая убедиться в его наличии, он быстрыми шагами вышел из здания. Солнце на улице палило вовсю, бескрайние просторы степи были залиты жёлтым сиянием. Одинокая серая лента асфальтовой дороги уходила с юга на север, ползая змеёй по этой пустынной земле.
Человек огляделся и увидел, как вдали у горизонта вырастает что-то тёмное. Рост сопровождался увеличивающимся рокотом; через минуту стало ясно, что по дороге мчится большой фургон. Когда он приблизился на расстояние ста метров, человек прочитал на боку фургона надпись оранжевыми буквами: «Солнечная кукуруза Старика Эда». Под надписью водили хоровод несколько кукурузных початков с весёлыми нарисованными лицами.