ПАННОЧКА. Ну что ты, батя, пристал к дяде! Может быть, у него язва.
БАСАВРЮК. Отчего ж, я выпью за дочку… Что-то я у тебя только на столе содовой не вижу.
ЧУБ (кричит прислуге). Ну-ка принесите дорогому гостю содовой! Да чтоб как слеза была!
Чуб подмигивает прислуге, те скрываются за дверями и тут же появляются с запотевшим графинчиком. Наливают Басаврюку в бокал. Он встает, чокается с Оксаной.
БАСАВРЮК. С приездом, дочка. Если б ты только знала, как я тебя рад видеть!
Вновь тянется поцеловать ее в губы, но Оксана смущенно подставляет щечку.
ЧУБ (поднимает свой огромный кубок). Ну, за мать твою, Оксана! Царство ей небесное! Все пьем до дна!
Чуб внимательно смотрит на Басаврюка, который, думая, что пьет воду, выпивает бокал до дна.
ЧУБ (одобрительно). Вот это по-нашему, брат! Давно бы так!
Чуб выпивает, а с Басаврюком начинает твориться ужасное. Глаза вылезают из орбит, из него рвется истинное чудовище, он то зеленеет, то краснеет, то чернеет, из глотки раздается рычанье, появляются и исчезают клыки. Панночка бьет его по спине.
ЧУБ (злорадно). Огурчиком, огурчиком закуси, рожа бесовская.
ПАННОЧКА. Батя, что вы ему налили?
ЧУБ. Как шо? Водки из отборной пшеницы! Тройная перегонка! Только для самых дорогих гостей держу! Чистая, как слеза!
Чуб плескает на стол водку, поджигает. Водка вспыхивает, как факел.
ЧУБ (радостно). Вишь, как горит!
А Басаврюк уже готов вот-вот превратиться в чудовище, Оксана в ужасе, даже Чуба начало пробирать. Он крестится, прижимает к себе Оксану. Прислуга и оркестр бросаются бежать кто куда. Басаврюк, шатаясь, убегает, схватившись за горло, пена летит из глотки. Панночка помогает ему выйти из дома, и уже с улицы слышен его ужасный рев, от которого разлетаются стекла.
ЧУБ. Ишь ты, харя дьявольская, страху-то нагнал!
ОКСАНА. Что это было?
ЧУБ. Говорю ж тебе, дочка, что отец твой чистый бес! Вишь, его как от нашей водки пробрало? Разве ж доброму христианину водка встанет поперек горла? И выпил-то
всего ничего, а чуть наизнанку не вывернулся.
Чуб подходит к графинчику, выливает остатки графинчика себе в кубок.
ОКСАНА. Однако, выпить вы здоровы, дядя.
ЧУБ (обводит рукой стол). Что здесь пить, дочка? Раньше, бывало, мы как присядем с казаками! Эх, прошли времена! За счастье твое хочу выпить, Оксана. Очень ты мне полюбилась. Ведь не учил тебя никто в Америке нашим танцам, а вон как у тебя ладно получилось! Не то что дочка моя - Панночка. Не пойму, когда ее сглазили, да только чувствую, что Басаврюку она роднее, чем мне.
ОКСАНА. Ну, что вы дядя!
ЧУБ. Истинный крест! Молока в доме нельзя держать, сразу скисает. Чеснок в рот не берет, а кони ее увидят, Бог знает что с ними творится.
ОКСАНА. Вы бы, дядя, не пили больше. Я тоже чеснок
не люблю. И к лошадям боюсь подходить.
ЧУБ. А молоко?
ОКСАНА. На то оно и молоко, чтобы скисать.
ЧУБ. Ох, и люба ж ты мне!.. Да и похожа ты на меня, больше, чем на этого Басаврюка. (Подводит ее к зеркалу.) Нет, ты погляди! Погляди! Вся в меня! Что скажешь?
ОКСАНА. Не знаю, что и сказать.
ЧУБ. Ну, за твою красоту, дочка, хочу выпить!
Чуб уже почти выпил свою чарку, но Оксана рассеянно его спрашивает нечто нежелательное.
ОКСАНА. А кто такой Вакула, который нам встретился возле церкви?
При слове Вакула водка встала Чубу поперек горла. Окса на хлопает его по спине. Чуб показывает жестом, что не надо его хлопать.
ЧУБ (хрипит). Истинному христианину водка поперек глотки не встанет. (Он хватает огурец, долго нюхает, наконец облегченно вздыхает, хрустит огурцом).
Мне вдруг послышалась какая-то чертовщина.
ОКСАНА. Я спросила, кто такой Вакула, который меня поцеловал возле церкви?
ЧУБ (сокрушенно). Не послышалось. Я тебе вот что скажу,
дочка. Вакула это такой черт, бес, такой дьявол, что упаси даже и думать о нем!
ОКСАНА. Как черт?
ЧУБ. Да он хуже черта в тыщу раз! Да этот Вакула! А мать знаешь кто у него?
ОКСАНА. Кто?
ЧУБ. Солоха - вот кто! Колдунья, ведьма, каких, еще свет не видовал!
ОКСАНА (смеется). Вас послушать, дядя, так в городе Диканьке одни ведьмы и черти живут!
ЧУБ (крестится). Видит Бог, но этой дряни у нас хватает!
ОКСАНА (смеется). Хорошо с вами, но что-то устала я. Можно мне отдохнуть?
ЧУБ. Дочка, я тебе лучшую комнату приготовил. (Охране.)
Проводите мою кровинушку!
ОКСАНА. Спасибо за все, дядя Чуб.
ЧУБ. Дочка, да я ж тебе тут подарочек приготовил.
Ему подают расписную коробку, он дарит ее Оксане.
ОКСАНА. Что это?
ЧУБ. А ты потом, потом посмотришь.
ОКСАНА. Чудной ты и славный, дядя Чуб.
Оксана целует его, идет к дверям, Чуб восхищенно смотрит ей вслед.
ЧУБ. Какая дочка у меня объявилась! Жизнь не пожалею, а найду ей славного хлопца! Замуж выдам и на Украине оставлю! А то Голливуд, Голливуд! А чем мы хуже?
Чуб подходит к огромному зеркалу.
ЧУБ(хохочет). Ну, что, родственнички?! Хватит пялиться! Выходи гулять!
Хватает свой кубок, кидает в зеркало. Зеркало разлетается. За зеркалом, которое оказывается с одной стороны только зеркало, а с другой простое стекло, все это время наблюдали родственники Чуба, которых он пригласил на встречу своей племянницы. Родственники (среди которых мы видим всех бывших персонажей) с громкими и радостными криками вбегают через проход, который закрывало зеркало, в зал. Слышатся одобрительные крики: “Какая дивчина! Первая красавица на Украине! Никуда мы ее больше не отпустим!”. Чуб горделиво стоит посредине зала со счастливым лицом.
ЧУБ. Вот какая у меня дочка объявилась, мать вашу! Гуляем! Все пьем за Оксану!
ГОСТИ. За Оксану! За великую Украину! Чтоб москали лопнули от зависти!
Гремят бокалы, рекой льется водка, огромные куски мяса поглощаются прожорливыми родственниками.
ЧУБ (от счастья проливает слезу, глядя на пир). Вот это по-нашему! Вот так! Не то что этот дьявол Басаврюк! (Про себя бормочет.) А этот чертяка такой Вакула и здесь бы перепил всех, да и барана сожрал бы, не подавился! Хоть проходимец, но казак добрый! (Вдруг опомнился.) Что это я? Совсем спятил? (Кричит оркестру.) А ну, давай нашу!
Гремит оркестр. Все гости пускаются в пляс. Среди гостей мы видим переодетого Вакулу, который незаметно исчезает во дворце Чуба.
***
Вакула крадется по бордюру второго этажа, пытаясь отыскать в окнах Оксану. Наконец, находит нужное окно. Оксана лежит на кровати в задумчивости, смотрится в зеркальце, по всей комнате разбросаны вещи. Она вдруг встает, начинает собирать вещи в чемоданы, но тут же вновь разбрасывать. Подходит к бассейну. Снимает халат. Любуется собой в зеркало. Вакула припухает.
Она пробует воду, погружается в бассейн.
ВАКУЛА. Боже мой, до чего хороша!
Вакула смотрит, чтобы камера наружного наблюдения ушла в сторону, прыгает на балкон.
ОКСАНА (про себя). Прямо сейчас встану и улечу домой! Что это за отец у меня такой объявился? (Пауза.) И этот Вакула… Откуда он взялся? Не может же быть так… Вчера приснился и сегодня же я встретила его. Так не бывает.
ВАКУЛА. Интересно, о чем это она говорит?
Вакула достает резак для стекол, делает круглый надрез, вынимает стекло. Прислоняет ухо в круглому отверстию.