– Был ещё и священник, – проговорил Новиков, пытаясь вернуться к нити разговора. – Который двести лет назад сумел упыря закопать.
– Так он, наверное, его по тетрадке отчитал, – подал голос Антон, во всю набивающий рот лимонным пирогом и пряниками.
– И всё же оба они выбрались, – просипел отец Павел.
– Потому что корень надо вырвать. – Новиков вдруг вспомнил, что сказал старец Фома. – Наверное, четвёртый, про которого мы ничего не знаем, и есть корень. С него всё началось. Если предположить, что он стал вампиром раньше всех, то это из-за него и другие два повылезали, и третий спёкся. Только с чего вдруг? Допустим, лежал он где-то лет триста, а теперь что случилось?
– Может, кто-то случайно его откопал? – пожал плечами Гаврил, выливая в свою чашку остатки кофе.
– Хорошая мысль, – похвалил Новиков. – Но кто? И где могила? И почему кто-то может одолеть упыря, а кто-то – нет?
Ответа ни у кого не нашлось, все сидели молча. Новиков решил пойти простым путём, который тысячу раз использовал в расследованиях.
– Для начала попробуем собрать больше информации. Что нам нужно знать. – Новиков поставил локти на стол и стал загибать пальцы. – Во-первых, надо попробовать найти упоминания о детских эпидемиях в этих краях. Гаврил уже одно нашёл, надо ещё поискать.
– Я займусь, – с готовностью пообещал Гаврил.
– Дальше. Надо прошерстить местные поверья про упырей. Может, остались чьи-то вспоминания или письма? – Новиков вопросительно посмотрел на Ядвигу Мстиславовну. Наверняка она местную историю знает лучше, чем любую другую.
– Попробуем, – кивнула бабуля.
– Ещё. Надо выяснить, кто был тот священник, что сумел одолеть упыря. – Тут Новиков повернулся к отцу Павлу.
– В монастыре есть архив, – еле слышно прошелестел отец Павел.
– Вот и заедем туда. Всё равно нам по пути. И самое главное. Надо как-то узнать, что это за первый упырь. Есть идеи, как это сделать?
Новиков осмотрел всю компанию. Идей ни у кого не нашлось.
– Ну, значит, потом придумаем что-нибудь. – Новиков поднялся из-за стола. – Тогда мы с отцом Павлом сейчас едем в Растяпинск.
– А мы с Антоном – на кладбище. – Ядвига Мстиславовна тоже встала.
– А я – в музей. – Гаврил отряхнул руки от крошек.
– Я тебе помогу, – с готовностью сказала Зоя.
– Сначала со стола уберите, – пробурчала Ядвига Мстиславовна, беря свою трость. – И смотрите по сторонам.
– Будет сделано, – отсалютовал Гаврил и стал собирать чашки.
Пока отец Павел крестился перед иконами в доме Ядвиги Мстиславовны, Новиков сходил к себе и пригнал машину. Начинало темнеть. Отлично – что ни ночь, то поездка на кладбище. А Николайчук-то был прав, когда назвал Новикова мастером по части притягивания приключений.
Новиков забрал отца Павла от опорного пункта. Хорошо, что мимо как раз проходили местные тётушки, теперь они лично убедились, что священник в полном порядке. Ну, почти. Учитывая повязку у него на шее.
Всю дорогу до Растяпинска отец Павел молчал, читая одну из своих книжек. Да и не мог он пока нормально разговаривать. По навигатору они быстро нашли городское кладбище. Хорошо, что ворота ещё не закрыли, и народу в это время там было не много. Собственно, Новиков и отец Павел никого и не встретили. Тем лучше – вопросов меньше.
Нужное захоронение отыскалось почти сразу, и уже через пару минут Новиков и священник вошли в богатую ограду из чёрного гранита. Кругом – гладкие каменные плиты и такой же мощный памятник с красивым портретом улыбающегося молодого человека на лицевой стороне и иконой – на другой. Плюс ещё грустные стихи и шеренга венков. Интересно, когда успел появиться весь этот антураж? Ведь закапывали урну в спешке. Но ведь всегда всё надо устроить «как у людей».
– Хорошо, что они саму могилу гробницей не закрыли, – пробормотал Новиков, садясь на корточки у памятника. Фонарь он доставать не стал – вдруг кто-то увидит. Должна же здесь быть охрана.
Отец Павел записывал что-то в блокнотик.
– Что вы там пишете? – тихо спросил Новиков, приноравливаясь к раскопке. С собой у него была только садовая лопатка, любезно одолженная у Ядвиги Мстиславовны.
– Имя записываю, – тихо просипел отец Павел. – В помянник, чтобы молиться за упокой его души.
– Думаете, это поможет? – спросил Новиков. По кислому выражению лица священника понял, что вопрос неуместен. Отец Павел не для истребления упыря его имя записал, а для того, чтобы его душа спаслась.
Н-да, вот они монахи – какая бы дичь вокруг не творилась, а они в первую очередь о Страшном суде пекутся. Правильно, наверное. А то грянет гром Второго пришествия – а ты только что чужую могилку раскопал. Вот и оправдывайся потом.