Новиков рассмеялся собственным чудны́м мыслям. Что только не придёт на ум ночью на кладбище. Ну да, он об этом уже думал в прошлый раз.
Новиков всего несколько раз копнул мягкую влажную землю, и лопатка тут же звонко на что-то наткнулась. Аккуратно счистив грунт, Новиков вытащил небольшую красивую урну светлого перламутра. Садовые перчатки, которые он предусмотрительно надел, сразу промокли. Из-под крышки урны стекали чёрные струи.
– Ясно, почему у его матери чуть кукуха не отъехала, – пробормотал Новиков, поворачивая урну в руках. – Такое дома увидеть.
Новиков вернул урну на место и стал набивать пропитанной кровью землёй заготовленные пакеты.
– Бедная женщина, – тихо вздохнул отец Павел.
– Вообще-то, это как раз она такого сына воспитала. Его весь город ненавидел.
Священник промолчал. Новиков повёл плечами. С одной стороны, он повидал на своём веку немало мамаш, защищающих деточек-подонков. С другой, отец Павел опять прав со своим милосердием – никому не пожелаешь потерять ребёнка, да ещё чтобы потом урна с его прахом кровью истекла. И хорошо, что мать не знает, в кого сын превратился после смерти.
Аккуратно прикопав урну и заровняв землю, Новиков стянул перчатки, и они со священником отправились прочь с кладбища. Видимо, упырь в это время гонял где-то в другом месте, раз не явился защищать свою могилу.
Новиков и отец Павел сели в машину и поехали в монастырь, где рассчитывали покопаться в архиве. Но не пришлось – только Новиков вошёл в массивные ворота, как лицом к лицу столкнулся с собственной тёщей.
– Фёдор! – удивлённо произнесла дама в шляпе, украшенной целым букетом искусственных цветов.
– Раиса Витальевна, – чуть поклонился Новиков. – Добрый вечер.
– Ты как тут? – требовательно спросила тёща.
– Мы по делу, – ушёл от ответа Новиков, кивая на отца Павла. – А вы?
– А мы с общиной к Пасхе готовимся. Да, у меня холодильник что-то гудит. Надо бы поправить.
Новиков, не привыкший отказывать тёще в её невысказанных просьбах, уже приготовился сослаться на важность дела, приведшего его поздним вечером в монастырь, но тут неожиданно выступил отец Павел.
– Вы поезжайте. Встретимся утром.
Новиков и сказать больше ничего не успел, как монах уже смешался с толпой людей в таких же длинных чёрных одеждах, идущих длинной колонной вдоль монастырской стены.
– Ну, пойдёмте, посмотрим, что там у вас с холодильником. – Новиков взял тёщу под руку, и они вместе зашагали к его машине, припаркованной за стеной.
Ехать до тёщиного дома было минуты полторы, но Раиса Витальевна, разумеется, рассмотрела следы земли на его руках. И пакеты на заднем сиденье заметила. Хорошо хоть он лопату в багажник убрал.
Пока Новиков переобувался в сенях, Раиса Витальевна уже во всю шуровала на кухне. Когда вошёл зять, она перемешивала крупы в кастрюле и сыпала туда сухофрукты.
Новиков подошёл к холодильнику и отодвинул его от стены. Задел кружевную занавеску, которая колыхнулась и открыла подоконник и окно, рама которого по периметру была забрана можжевеловыми и вербными ветками.
Глава 17. Злыдни
Проблему тёщи с холодильником Новиков решил в пять минут – оказалось, у задней стенки просто немного разболтались шурупы, и агрегат стал жутко дребезжать. Подтянув шурупы, Новиков убрал отвёртку в кладовую и вернулся на кухню.
– Раиса Витальевна, а зачем вам можжевельник на окне? – не сдержал любопытства Новиков.
– Ты разве не слыхал, что у нас тут нечисть буянит? – невозмутимо спросила тёща, бросая луковую шелуху в кастрюлю с водой.
– Н-да. Нечисть, – тихо произнёс Новиков, глядя в окно, где стилизованные под старину фонари приятным жёлтым светом разгоняли весеннюю ночь.
– Ты своим-то позвонил? – спросила Раиса Витальевна. – Не забудь, Пасху все вместе у вас на новом месте празднуем.
– А, ну да, – пробормотал Новиков. Он напрочь забыл о том, что надо ещё позвонить родителям и пригласить их на праздник в Покрышкино. А до праздника желательно истребить ту самую нечисть, что разбуянилась в окрестностях.
– Говорят, вам туда и священника прислали. – Раиса Витальевна опускала в кастрюлю куриные яйца. – На службу, значит, пойдём.
– Там церковь-то махонькая. Из сарая сделали.
– Ничего, поместимся.
У Новикова зазвонил телефон.
– Надо возвращаться, – прохрипел в трубку отец Павел. – На детей напали.