— Как ты? — спросила Дженна, избегая смотреть Люмьеру в глаза. Очередное человеческое суеверие? Возможно. Среди обычных людей волку бывать не приходилось, а у стаи свои законы.
— Хорошо, — ответил он, пусть и не желал болтать с этой девчонкой.
— Все еще не желаешь сказать мне свое имя?
Волк отрицательно покачал головой. Дженна молчала, думая о чем-то. Он же просто отдыхал, пусть внутри все и звенело от напряжения и ощущения скрытой опасности.
— Знаешь, мы с матушкой были в волчьем доме, — добавила наследница еще тише.
— Это что такое? — уточнил оборотень.
— Место, где держат пленных волков. Послушай… Я понимаю, ты хочешь на свободу. Но мне очень, очень нужно пройти испытание. Проводи меня, и, клянусь, я тебя отпущу.
«Ты отпустишь, твоя мамаша прибьет. Обещания одно лучше другого», — подумалось Люмьеру.
— Не верю, — вместо этого рыкнул он.
— Даю слово! — Дженна все-таки посмотрела ему в глаза. — Не желаю, чтобы ты так умирал, как те оборотни, которых мы видели. Это очень страшно!
«Девчонку надо обмануть», — напомнил себе оборотень, поэтому ответил вполне миролюбиво, на ходу осваивая тонкую науку лжи:
— Допустим. Допустим, я приму твою клятву. Где гарантии, что ты не отступишь от данного слова?
— Нет гарантий, — признала Дженна.
— Вот видишь. Мы с тобой враги, тея. Врагами войдем в Красный лес и в конце испытания останемся ими же. Понимаешь? А верить врагу нельзя. Иначе получишь клинок в брюхо. Ну, или клетку и ошейник, не все ли равно?
— У тебя будет время, чтобы проверить мою клятву, — ответила девушка, теперь не отводя глаз от Люмьера. — Путь будет долгим и опасным. Больше я пока ничего не знаю, только в день шестнадцатилетия наследницу начинают готовить к испытанию. То есть, меня учили держаться в седле, управляться с клинком. Учили выносливости и ловкости, но лес… Я никогда не была там, Волк. И мне страшно.
— Никогда не признавайся зверю в своем страхе, — спокойно ответил Люмьер. — Иначе он нападет.
— Но ты не зверь.
— Твоя матушка поспорила бы.
И оба замолчали, глядя друг на друга. Странная тренировка… Они будто сошлись в поединке на словах, пытаясь отыскать уязвимые места противника. Только Люмьер не умел плести беседы. Он привык к своей стае, к волчьей резкости и прямоте, и ему было сложно в любой момент ждать подвоха — даже на словах.
— Давай хотя бы попробуем довериться друг другу, — попросила Дженна. — Я знаю, ты пострадал из-за той мази, что я тебе дала. Мне жаль.
Мазь? Ах, да. Баночка, пропавшая из клетки.
— Я пострадал не из-за нее. — Люмьер повел плечами, все еще ощущая легкий дискомфорт. Ничего, пройдет. — Людям просто нравится издеваться. Это в их природе — загнать в угол и травить.
— Неправда!
Волк снова замолчал, а Дженна пылала негодованием и сжимала кулачки. Слишком хрупкая человеческая девушка, в лесу не выживет. Понятно, зачем ей нужен оборотень. Люмьер способен провести тайными тропами, защитить, почуять угрозу. Вот только… он здесь пленник, раб. Зачем ему помогать? Странные люди. На что рассчитывают? На страх перед пытками? Люмьер боялся, да, однако страх не был сильнее его. Не так его воспитывали, чтобы падать на колени перед более сильным противником. Хотя, какая там сила? Просто чары, причем, чужие. Сама эта девочка чарами не обладала.
— Люди бывают разными, — вдруг добавила Дженна уже спокойно. — Кто-то да, травит, загоняет в угол. Но есть и другие! Волки ведь тоже разные, не так ли?
Люмьер пожал плечами. Он знал только свою маленькую стаю, и его окружали добрые и честные существа. Среди них не было предателей.
— Вот видишь, ты сомневаешься, — с жаром продолжила Дженна. — Так не суди сейчас! Дай мне… шанс.
Шанс? Как глупо. Просить хищника о пощаде. Умолять казненного о прощении. Странные они, обычные люди. А ведь не звери.
— Я попробую, — ответил волк. Им придется как-то сосуществовать, чтобы их отпустили в лес, где преимущество будет на его стороне. И Дженна должна ему доверять! Иначе все впустую, сам он не снимет ошейник, не выберется из западни. Значит, надо казаться дружелюбным и покорным. Вот только ни дружелюбия, ни покорности в Люмьере не было.
— Хорошо, — улыбнулась ему Дженна. — Может, расскажешь мне о себе?
Люмьер снова нахмурился. Он старался! Старался быть доброжелательным, но не мог. Не тогда, когда его шею стискивала удавка, а клеймо, даже остывшее, жгло одним воспоминанием о нем.
— Я не хочу, — ответил волк. — Лучше ты.
— Ладно.
Дженна огляделась по сторонам, заметила скамейку из поваленного бревна и указала на нее: