— Давай вместе, — предложил волк, и они занесли кровоточащие ладони над знаком в виде треугольника. Капли крови упали на поверхность. Символ исчез. Камень задрожал и прежде, чем Дженна с Люмьером поняли, что случилось, превратился в пыльное крошево.
Оборотень обернулся. Вся стая выстроилась перед ними, и постепенно прибывали другие волки, такие же зеленовато-прозрачные. Все, кого держала эта земля. Теперь Люмьер слышал их и в человеческом теле. Чувствовал их радость. Вожак вышел вперед и обернулся молодым еще мужчиной с пересеченным шрамами лицом.
— Спасибо, волчонок, — сказал он. — Пусть ваш путь будет светлым. Девочка, и тебе спасибо. Мы освобождаем тебя от кровавого долга твоего рода. И прощаем, уходя к Луне. Прощайте, дети. Вы достойно проходите свое испытание.
— Доброго пути, — ответил Люмьер, чувствуя, как быстро колотится сердце. А духи потянулись прочь, и на миг оборотню показалось, будто он и правда видит длинную лунную дорогу в небеса.
Последним уходил вожак. Он обернулся напоследок, и мысленно Люмьер услышал:
— У кровавого холма всегда много иллюзий, будь осторожен, брат.
И волк исчез в ночном мраке. Кажется, всё…
— Они ушли? — спросила Дженна, затаив дыхание.
— Ушли, — подтвердил Люмьер, глядя в небо. — Будем надеяться, они обрели покой.
И путники сели рядом на траву, склонили головы друг к другу и сидели долго, не проронив больше ни слова, разговаривая каждый со своим сердцем.
15
Дженна
Дженна до сих пор не верила в то, что с ними случилось. Они с Люмьером отпустили духов погибших оборотней! Сама мысль об этом казалась безумием, зато ее спутник теперь выглядел умиротворенным. Он решил все-таки остановиться на ночлег, нашел другую поляну, подальше от разрушенного алтаря, и развел огонь, несмотря на то что ночь была теплая. Видимо, Люмьеру нравилось смотреть на пламя.
Дженна устроилась на плаще рядом с ним, опустила голову на плечо оборотня и тоже наблюдала, как играют искры. Что-то неуловимо менялось, только она пока не могла дать этому странному чувству названия. Была лишь уверенность: если Люмьер попадет в беду, Дженна не пожалеет жизни, чтобы его спасти. А он уже не раз спасал ее. Так странно… Они вышли из столицы врагами, а сейчас словно нет в мире существа ближе, чем этот оборотень.
— Как думаешь, скоро мы увидим кровавый холм? — спросила наследница.
— Наверное, — откликнулся Люмьер. — Я немного потерялся в расстоянии. Однако теперь на тракте безопасно. Во всяком случае, так я чувствую. Значит, можем идти не настолько быстро и позволить себе отдохнуть. Вожак предупредил, что у холма очень много иллюзий. Думаю, нам не помешает передышка перед встречей с ними.
— Ты прав.
— Ляжешь спать? Я подежурю.
Дженна вгляделась в лицо волка, озаренное огнем, и ответила:
— Сложно уснуть после встречи с призраками. Если честно, мне не по себе. Можно… Можно я лягу рядом с тобой?
На миг в больших глазах волка мелькнуло удивление, и тея смутилась, а затем он легко сказал:
— Хорошо. Давай я перестелю плащ, чтобы было удобнее.
Дженна поднялась, а Люмьер расстелил свой плащ на всю длину, сам сел с краю и кивнул ей, мол, ложись. Девушка тут же завозилась, укладываясь поудобнее.
— Не сиди над огнем, — окликнула оборотня. — Ночь теплая, укроемся моей накидкой. Лучше выспись.
Люмьер улегся спиной к ней, Дженна придвинулась ближе и укрыла обоих, а затем, прижавшись щекой к оборотню, быстро уснула. Открыла глаза от того, что источник тепла пытался от нее сбежать. Вокруг стояло ясное утро, звонко щебетали птицы, и грядущий путь казался не таким уж страшным.
— Доброе утро, — обернулся Люмьер, заметив, что она проснулась. — Хорошо отдохнула?
— Очень, — признала Дженна, потягиваясь. — Готова шагать до вечера.
Оборотень улыбнулся.
— Сейчас тебе придется это доказать.
Их утренние сборы уже стали привычными: быстрый завтрак, умывание водой из фляги. Жаль, недавнее озерцо далеко, Дженна бы еще с удовольствием искупалась. Может, волк найдет другое? Он чует воду издалека.
Затем Люмьер закинул мешок за плечи, и они зашагали вдоль тракта, больше не ощущая чужого присутствия.
Три дня их никто не беспокоил. Три дня Дженна наслаждалась дорогой. Лето окончательно вступило в свои права. Здесь, вдоль тракта, деревья не росли настолько густо, поэтому было тепло и светло. И если сначала и Люмьер, и Дженна молчали, то теперь все чаще переговаривались о чем-то, вспоминали детство.