— В моей семье есть еще два волчонка младше меня, — рассказывал Люмьер. — Они еще совсем крохи, первый оборот им светит лет через шесть. Брат и сестра, двойняшки. Приставучие! Ты себе представить не можешь. Хотя, у тебя ведь тоже две младших сестры.
— Мы с ними не особо близки, — призналась Дженна, на ходу собирая цветы, но Люмьер не ругал ее за промедление, а, наоборот, наблюдал, как она набирает полную охапку. — Сестрицы у меня примерные, во всем копируют матушку, а мне всегда нравилось скакать на лошади, учиться искусству ближнего боя. По мне не скажешь, конечно, однако я не росла неженкой.
— Почему? Заметно, — ответил волк. — Другая уже бы повернула назад.
— О, нет, я не поверну! — рассмеялась тея. — Ты представляешь, что тогда скажет матушка? Она меня проглотит живьем!
Конечно, Дженна шутила, но за шутками скрывалась правда. Мать не простит провала испытания, тогда домой можно не возвращаться.
— Со мной играл Элдер, — продолжила она. — Учил меня обращаться с клинком, вникал в мои девичьи проблемы. А потом его начали учить премудростям охоты, и у брата осталось мало времени на сестру.
— Вы с ним разные, — заметил Люмьер. Ему уж точно не нравился Элдер, и Дженна знала причину.
— Да, разные, — кивнула она. — Только он меня понимает. Ему не все равно, что со мной будет, что я чувствую. А для матушки я только будущая ат-тея. Не человек будто. Знаешь, если бы ты не был волком, а Элдер охотником, вы бы могли подружиться.
— Ни за что! — мигом выпалил Люмьер, и даже щеки его покраснели.
— Забавный. — Дженна легонько щелкнула его по носу. — Поможешь нести цветы? Я хочу сплести венок.
И в руки волка перекочевала охапка васильков и одуванчиков, а еще полевых трав, которые Дженна называла «кашка». Так говорили все ее прислужницы, и она тоже переняла это просторечное название мелких беленьких соцветий. Венок получался пушистым и красивым. Наконец, Дженна соединила его концы, покрутила в руках и обернулась к Люмьеру:
— Дай примерить!
Волк посмотрел на нее недоверчиво, однако опустил голову — какой же он высокий! — и Дженна опустила на нее свое творение.
— Тебе к лицу! — захихикала тея, раскинула руки и закружилась, подставляя лицо солнцу.
— Красивый, — как всегда, скупо ответил Люмьер. Зато ему точно понравилось! Ведь немногим позднее волк снял венок и аккуратно спрятал в дорожный мешок.
— Он же завянет! — возмутилась Дженна.
— Останется на память, — ответил оборотень и улыбнулся.
Девушка почувствовала, как краснеют щеки под этим мягким взглядом зелено-золотых глаз. Она торопливо отвернулась и зашагала быстрее. Мелькнула даже мысль: а вдруг Люмьер поцеловал бы ее? Понравилось бы ей? Не понравилось? Прислужницы рассказывали, что целоваться приятно, но в жизни Дженны не было никого, кому бы она это позволила. А Люмьер… Ему бы разрешила.
— Не убегай от меня далеко! — окликнул ее волк. Оказывается, Дженна обогнала его и теперь шла шагов на десять впереди.
— Догоняй! — крикнула она Люмьеру и побежала вперед. — Ну, так не интересно!
А волк уже поймал ее и осторожно придержал, чтобы не расшибла нос.
— Камни старые и скользкие, — напомнил он. — Упадешь ведь, глупая.
— С тобой? Не упаду! — решительно заявила Дженна, а волк почему-то отвел взгляд. Странный у них получается поход. Если матушка так же шла со своим оборотнем, как она могла потом настолько возненавидеть волков? Может, ее обидели? Или в чем причина? Ведь Дженна за эти дни пути уже не представляла, какой может быть ее жизнь без Люмьера. А ведь после испытания ей придется вернуться в столицу и стать ат-теей. И оборотень никогда больше не появится в ее судьбе.
— Ну вот, сначала смеялась, теперь грустишь, — сразу заметил Люмьер.
— Думаю о том, что наше путешествие рано или поздно закончится, — призналась Дженна. Ему не хотелось лгать.
— Разве ты не стремишься поскорее вернуться домой? — с легкой печалью спросил волк.
— Не знаю. Конечно, мне непросто вот так шагать в неизвестность, и пугает многое, но домой… Нет, меня больше туда не тянет. Я только скучаю по брату. Ты скучаешь по своим, Люмьер?
Оборотень кивнул. На миг его лицо стало мрачным, и Дженна пожалела, что задала этот вопрос.
— Ничего, после испытания вернешься к ним, — постаралась приободрить она. — И не надо говорить, что это невозможно. Твои близкие тебя любят, что бы ни произошло. Не думаю, будто они откажутся от тебя из-за плена или клейма.