Ещё и взгляд постоянно расплывался, не говоря уже про дикое головокружение, дерущую в горле сухость и ещё более пугающую слабость во всём теле.
– Не стоит… Особенно так напрягаться. Лучше лежи и не дёргайся. Со временем само пройдёт…
Что?.. Я хотела произнести хоть что-то, но мой словно распухший во рту язык не желал какое-то время шевелиться, как и моё зрение не спешило настраивать чёткость с резкостью на окружающую меня комнату. Зато слух безошибочно определил, кому принадлежал женский голос. Хотя уже через несколько секунд я сумела-таки разглядеть того, кто ко мне приближался со стороны открытой двери и с явным интересом разглядывал мою жалкую на какой-то мятой постели позу.
– Ка… Кать?.. Это т… ты?.. – наконец-то у меня получилось хоть что-то пролепетать, а потом и увидеть более-менее прояснившимся взором и окружающую меня какую-то обшарпанную комнатку с голыми стенами и старыми грязными обоями, и саму Одувалову, вставшую надо мной где-то в полушаге от кровати.
– Да, Богдана, она самая, как это ни печально для тебя.
– Ч-что… что всё это значит?.. Где мы?.. Где… где Алина?..
– А ты разве её не слышишь? – Кэт качнула неопределённым жестом головы в сторону ближайшей стены, но даже не посмотрела туда, в отличие от меня. Хотя я тоже ничего не увидела. Зато уже прекрасно разбирала доносящие оттуда крики до боли знакомого голоса и то ли глухих ударов, то ли чего-то ещё, вперемешку с более тихими мужскими басами, что-то хрипевшими на незнакомом мне языке или на неизвестном для меня французском диалекте.
– Боже мой… нет!.. Что… что вы с ней делаете?..
– То же, что сделаем и с тобой, если не захочешь с нами сотрудничать и выполнять все наши условия…
– К-какие… условия?.. О чём ты… Кать… что с тобой случилось?.. Зачем ты вообще… это делаешь?..
Одувалова показательно выдохнула и потянулась куда-то ненадолго в сторону. И, как вскоре выяснилось, чтобы взять стоявший поблизости стул и сесть на него передо мной в показательно расслабленной и одновременно изящной позе утончённой бизнес-леди.
– Останови это… пожалуйста!.. Прекрати!..
Слёзы сами хлынули из моих глаз, как и горло перехватило паническими спазмами надрывных рыданий. Я хоть и продолжала туго соображать, но уже вполне относительно хорошо, чтобы делать хоть какие-то здравые выводы о происходящем.
– Я обязательно это всё остановлю, если ты, ещё раз повторяю, захочешь с нами сотрудничать и сделаешь всё, что мы от тебя не попросим…
– Вы?.. О, господи! Я ничего не понимаю… Ка-ать! Почему ты вообще это делаешь?..
– Потому что я не в менее тяжёлом положении, чем ты. И уж извини, что мне приходится идти на подобные меры, но когда тебе не оставляют выбора, всё остальное уже не кажется чем-то значительным, каким выглядело когда-то раньше.
– Я… я всё равно… ничего не понимаю…
– А тебе и не нужно, Дана. К тому же, тебе повезло куда больше, чем другим. Тобой заинтересовались не просто так, а с особыми требованиями и пожеланиями на твой счёт. Так что, считай, ты пока что находишься на хорошем счету у собственного заказчика и, если не будешь ни рыпаться, ни устраивать никому ненужных тут истерик, всё может обойтись (особенно для тебя) наименьшими потерями.
– Заказчика?.. Какого заказчика?..
Чем больше из меня лились будто бесконечным потоком слепящие слёзы, тем сильнее меня накрывало убийственной слабостью и нервным ознобом. Но мне каким-то чудом хватило оставшихся сил, чтобы немного привстать и прижаться, затылком и плечами к холодной стене, а заодно окинуть взглядом все границы окружающего помещения. И, судя по стоящей здесь прохладе и высоким потолкам – это явно было какое-то старое каменное здание. И ещё не факт, что оно находилось в Монако, а не во Франции, до которой тут и так было рукой подать. Хотя, если так подумать, я сейчас могла находиться где угодно, даже в той же Италии!
– Того самого, кого ты видела вчера в казино вместе со мной. В определённых кругах его ещё называют Кроносом или Кроном, за схожесть в одной маленькой детали с данным мифическим персонажем.
– Так он что… не твой жених?..
Катька сдержанно посмеялась над моим вопросом, даже слегка откинув назад голову, отчего мне стало ещё гаже на душе, особенно от мыслей, насколько я вообще не знала сидевшей передо мной молодой женщины. Говорят, что те, кто красится в блондинок, должны вроде как выглядеть моложе своего возраста. Но в случае с Одуваловой всё выглядело с точностью наоборот. Она и без того была старше нас на несколько лет, а сейчас так и вовсе выглядела на порядок взрослее, чем была на самом деле. Как будто передо мной сидела уже тридцатилетняя тётка с внушительным жизненным опытом за плечами, который и заставил её повзрослеть почти на целое десятилетие.