– И очень тебя прошу, сиди смирно, – Одувалова снова заговорила, когда заставила меня невольно вздрогнуть, после того, как задела моё плечо в попытке натянуть на мне ремень безопасности. – Если не хочешь, чтобы тебе вязали руки, постарайся не трогать маску и не делать никаких порывов её снять.
Похоже, мой ад и не думал заканчиваться. Нисколько ни удивлюсь, если он только-только начинался. А то, что было до этого – являлось лишь его лёгкой прелюдией.
Как ни странно, но поездка в машине, ещё и с завязанными глазами была воспринята моим организмом едва не в качестве усыпляющего антидепрессанта. Я даже чуть было не задремала (а может и задремала), хотя до этого казалось, что я не сумею теперь нормально заснуть вообще никогда в своей жизни.
Сколько мы так ехали по времени до следующей конечной, сложно сказать. В какой-то момент мне действительно приходилось вздрагивать и буквально приходить в себя от чувства провала в бессознательное или в ту темноту, которая всё это время меня окружала. Да и монотонное движение авто по ровному шоссе весьма этому способствовало. В любом случае, когда именно мы остановились, а, самое главное, где, на эти вопросы я едва ли смогла бы ответить. Даже тогда, когда меня вывели из машины и снова под руки куда-то повели. Правда, в этот раз тоже не так уж и долго.
– Осторожней, тут ступеньки трапа.
Трапа? У меня как-то вдруг резко пересохло в горле, а по позвоночнику и затылку прошёлся, будто шоковым разрядом, ледяной озноб. Я даже слегка заартачилась, когда Одувалова потянула мою руку куда-то в сторону, чтобы через пару секунд я почувствовала под пальцами гладкую поверхность нагретых под солнцем металлических поручней.
– Да не бойся ты! Никто тебя тут резать не собирается. Это трап частного самолёта, а не загон в скотобойню.
Как будто мне должно было стать от этого легче. Особенно от осознания того факта, что меня собираются куда-то переправлять на самолёте, ещё и частном!
– Мы что… куда-то… полетим?..
– Какая ты догадливая. Хотя, на самолётах, как правило, именно летают…
– И… куда?..
– Скоро увидишь. Эта повязка на тебе не навечно, не переживай.
Можно подумать, меня сейчас волновала данная повязка, а не то, что меня ожидало через несколько часов. Тем более, что сама Одувалова сняла её с меня всего через несколько минут после того, как меня снова усадили в удобное кресло, пристегнули к нему очередными ремнями безопасности и, по ощущаемой мною вибрации и давлению, подняли в воздух на неизвестную высоту и в неизвестном мне направлении.
– Вот теперь можно немного расслабиться на какое-то время. Я бы с радостью угостила тебя чем-нибудь покрепче, но распоряжения Кроноса на этот счёт были весьма чёткими и неукоснительными.
Катька сняла с меня повязку и даже поправила сделанную ею же прическу, после чего подала мне стакан с газированной минералкой, к которой я припала с такой жадностью, будто не пила целую вечность.
– Если вдруг приспичит, не молчи. Здесь есть туалет. И когда уже будем подлетать, я всё равно тебя туда свожу. Не хватало, чтобы ты на встрече с Кроносом начала проситься в уборную.
– А если бы у меня сегодня начались месячные?..
– Что-нибудь, да придумали бы…
Скорей всего, это был один из тех ответов, которые не значили ровным счётом ничего, как и сами вопросы. Типа того «Ну не начались же? Вот и прекрасно!» Грубо говоря, рассуждения ни о чём.
После чего мне пришлось, волей-неволей, оглядеться, а потом и выглянуть в иллюминатор, возле которого я сидела в одном из немногочисленных кресел небольшого пассажирского салона частного самолёта.
– Так куда мы летим? И для чего мне вообще надевали повязку?
Увы, но всё что я увидела – это отнюдь не ландшафты уменьшенных под нами земельных территорий той же Франции, а водную гладь, скорей всего, Балеарского моря (хотя, возможно даже и Лигурийского). И, судя по открытому из иллюминатора виду, мы уже давно отлетели от суши, поскольку представший глазам горизонт состоял лишь из одной морской воды, и определить, где же мы сейчас находимся без того же навигатора было крайне сложной задачей.