Надо что-то с этим делать уже сейчас. Или, по крайней мере, когда придёт Марит. Так нельзя! Это неправильно. Мне нужно хоть какое-то ощущение мнимой свободы и что-то при этом обязательно делать. Иначе, такими темпами я свихнусь ещё к концу первой недели.
И, похоже, я не только успею тут лишиться здравого рассудка, но и поверю за рекордно короткие сроки в высшие силы. Поскольку, где-то через час (или чуть меньше) после того, как я решила залезть в постель с парочкой журналов и электронной читалкой, мой слух уловил знакомый звук-щелчок открывающегося автоматом по введённому коду дверного замка. Естественно, я тут же навострила уши и удивлённо подняла взгляд, направив его через всю комнату к плотно закрытым дверям. И, как оказалось, уже не плотно закрытым, так как они не спеша и почти бесшумно открывались во внутрь помещения. А ещё секунды через три в образовавшемся за ними проёме показалось совершенно незнакомое мне лицо какой-то девушки. И как только она нашла моё месторасположение будто воровитым до этого взглядом, тут же расплылась в улыбке и помахала мне ладошкой.
– Hi! – прошептала незнакомка, как какая-то тайная заговорщица и тут же юркнула внутрь комнаты, закрывая, как можно тише за собою дверь.
Глава 17
В призраков до сего дня я, конечно же, не верила. Особенно в тех, которые поникали в комнаты не сквозь стены, а через открытые их же руками двери. Но челюсть у меня всё-таки отвисла. Хотя бы от того, что она действительно выглядела как-то странно, ещё и в такое позднее вроде как время. Во-первых, она вошла сюда босиком, и, во-вторых, она была одета далеко не в привычную для местной прислуги униформу. Точнее даже, была почти совсем не одета, если не считать неглиже из шёлковой пижамы: майки без рукавов и очень коротеньких шортиков.
Я так и продолжала сидеть на кровати с открытым от удивления ртом и наблюдать, как эта красавица, едва не на цыпочках быстро перебегает через всю комнату и, чуть запыхавшись, останавливается передо мной во всей своей завораживающей красе и с довольной лыбой на поллица.
– Значит, это всё-таки правда и у нас тут новенькая.
Можно сказать, офигивала я с каждой последующей секундой всё больше и больше, но в галлюцинации едва ли поверила.
– Новенькая?.. – сказать что-либо путное тоже пока не получилось. Уж слишком я была ошарашена столь нежданным вторжением ещё и в виде подобной топ-модели. А, судя по её стройной, высокой и явно безупречной фигуре, она запросто могла ею быть, тем более, если сопоставить все возможные предпочтения Кроноса и то, с какой лёгкостью он получал приглянувшуюся ему жертву.
И разве Одувалова не говорила мне о его тайном гареме на этом самом острове?
– Ой, прости, что так прямо с ходу и почти без чувства такта… Ты не против, если я тут присяду?
Не поздно ли она вспомнила о чувстве такта, ввалившись без спросу в мою комнату, а потом плюхнувшись на мою кровать у изножья, даже не дождавшись моего одобрения.
– Я, кстати, Анника. Ты ведь говоришь по-английски? А то мой второй язык нидерландский, и шансов на то, что кто-то из новых пассий Рико окажется выходцем из Нидерландов, практически нет никаких.
Ничего себе! Похоже, я ещё долго тут буду офигивать от всё более новых и не менее неожиданных сюрпризов.
– Говорю, конечно. И немножко по-немецки. Но с очень большим трудом.
– Нестрашно! Английский для меня уже как родной, ещё и с моей профессией. Правда, скорее, уже прошлой.
– Прошлой? Почему?..
Уж как-то слишком быстро всё происходило. Я даже не успела, как следует сгруппироваться и прийти в себя хоть немного после очередного шокового потрясения. Как и после слов о пассиях Рико и о том, что Анника является одной из них. Тут без должной моральной подготовки воистину охренеешь так охренеешь.
А охреневать там действительно было с чего. Учитывая, какая внешность была у Анники и какой на деле шикарной она выглядела даже без грамма косметики или роскошного вечернего платья. Густая русая шевелюра небрежно собрана на затылке в конский хвост, черты лица настолько безупречны и совершенны, что хоть сейчас пиши портрет. А какая гибкость и пластичность – почти пантера, разве что светлокожая и синеглазая.
Единственное, немного смущал её возраст. По ходу, мы уже давно не были сверстницами, а мне в мои неполные двадцать один год, любая девушка, которой было уже явно за тридцать, казалась уже не в меру взрослой тёткой. Правда, Аннике было ещё далеко до тётки, но выглядела она всё равно намного старше меня.