Кивнув сидящему у дверей нужного ему помещения охраннику и тем самым отпуская явно скучающего бывшего спецназовца на временную разминку, Федерико набрал у дверной панели на сенсорном дисплее нужный код. Дождался, когда зажжётся зелёная «лампочка» и раздастся характерный звук открываемого электронного замка. Только после этого вошёл в небольшую камеру без окон и мебели, не забыв прихватить из коридора стул, на котором до этого сидел местный цербер.
Анника, естественно, не спала, хотя и лежала до этого на полу, явно пытаясь до этого немного вздремнуть. Тут же приподняла голову и без какой-либо спешки стала подтягивать руки и опираться ими о гладкий пол, чтобы принять сидячее положение. Тело напряжено до предела, взгляд вроде как и присутствует в данной реальности, но едва ли принадлежит абсолютно здравому (или трезвому) человеку. Если бы он точно не знал, что она чиста и не сидит на опиумах, решил бы, что находится либо под кайфом, либо просто отбита на всю голову.
– Ну, что ж, Анни. Я, так понимаю, ты очень жаждала со мной встретиться лично, раз решила устроить сегодняшнее представление года, совершенно не задумываясь о последствиях и собственном будущем.
– Разве у меня здесь было какое-то будущее? И разве это жизнь? Быть всего лишь тенью. Быть никем.
Она прижалась спиной к противоположной от входа стене, продолжая смотреть на вошедшего хозяина дома или, вернее, окружавшей её тюрьмы, частично осмысленным взглядом. Боялась ли она его. Несомненно. Можно прекрасно разыграть выученную за три года до совершенства роль, но вот скрыть полностью испытываемые чувства со страхами – этому не поможет даже самое действенное самовнушение.
Он ощущал, подобно матёрому зверю-хищнику, исходящие от неё эмоции даже с расстояния в два метра, когда ставил принесённый с собой стул по центру узкой комнатки, а потом неспешно усаживался прямо напротив вроде как присмиревшей «бунтарки».
– Ты сама захотела остаться, если мне не изменяет память, по собственной инициативе, Анника. Хотя я должен был заподозрить в данном рвении некие странности ещё тогда. Но почему-то списал их на твою якобы слегка травмированную психику.
И опять же нарушив собственные правила касательно всех своих временных приобретений – не оставлять кого-то из использованных по назначению девушек дольше пяти-шести месяцев на данном острове.
– Если думаешь, что я стану просить прощение за эту малокососку, и не надейся! Потому что теперь буду корить себя всю оставшуюся жизнь, что не сумела её прирезать!
– Одно только непонятно. Если бы тебе это всё же удалось, как бы ты тогда сумела избежать ответного наказания? Или ты поэтому и не довела начатое до конца? В какой-то момент просто испугалась? Понимала, чем это могло для тебя закончиться, да? И, судя по всему, не только для тебя одной.
Он облокотился о расставленные в стороны колени, поддавшись корпусом вперёд и сведя пальцы рук во внушительный и ложно расслабленный «замок». И, само собой, вперившись исподлобья далеко не отеческим взглядом на зарвавшуюся блондинку. Странно было уже то, что он когда-то на неё повёлся, хотя обычно мог по одним лишь глазам определить, кто перед ним – жертва или, наоборот, ненасытная хищница. А здесь и особенно сейчас предстала целая бурная помесь сразу из нескольких далеко не приятных ипостасей. И психопатка, и блядушка, и возможно даже какая-нибудь извращенка. Хотя, надо отдать ей должное, водила она его (и не далеко не его одного) за нос очень долго – целых три года!
– Не понимаю, о чём ты… – коронная классическая фраза, которая невольно вызывала улыбку и даже ответный смешок. Как и последовавшая на чуть «отупевшем» лице Анники мимика напряжённого недопонимания.
– Да неужели? – он всё же не удержался и жёстко осклабился, восхищаясь завидной выдержке столь непревзойдённой актрисульке. Хотя, на счёт непревзойдённой он явно погорячился. До истинной лицедейки ей, ох как, далеко. Особенно сейчас, когда в поплывших от долгого ожидания и бессонной ночи глазах задрожали знакомые нотки панического страха.
– Даже интересно, как долго ты будешь всё это якобы не понимать. Ты же, по сути, пошла сейчас ва-банк, хотя раньше вела свою подрывную деятельность куда профессиональнее и осторожнее. Что же случилось на этот раз? Почему тебя потянуло на такие радикальные меры? Или кто-то действительно приказал тебе убить эту девочку, а потом, типа, прикинуться сумасшедшей? Вполне продуманный от и до план, если не считать того момента, когда ты вдруг решила спасовать. Уверен, твоему нанимателю подобный исход возложенной на тебя миссии мало чем понравится.