– Анни, я тебя очень прошу, будь хорошей девочкой и просто расскажи мне всё без утайки и намеренных недомолвок. Обещаю, я буду с тобой предельно тактичен, если ты будешь предельно со мной честна. Насколько я помню, ты ещё никого здесь убить не успела, и у меня нет причин отвечать тебе взаимностью. Но ты совершила попытку. Единственное, что может спасти тебя от серьёзного наказания – это рассказать о себе всю правду. О себе и о своём нанимателе. И самое главное. То, что твоя семья проживает в Нидерландах в полторы тысячи километрах отсюда, едва ли делает её какой-то недосягаемой или неприкосновенной.
– Т-ты… ты не сможешь этого сделать… ты ведь не такой!..
– Какой не такой, Анни? – голос Кроноса за всё время их «милого» разговора так и не изменился. Оставался спокойным, едва не мягким, но далеко не вкрадчивым. Как и выражение абсолютно апатичного к происходящему лица. Только на последней фразе его веки заметно потяжелели, а от прямого, вроде как ничего не выражающего взгляда у девушки резко похолодела спина, затылок и внутренности. Как и от окончательно сошедшей с его губ улыбки. – Откуда тебе вообще знать, какой я и на что способен? Но… если тебе это захотелось узнать именно сейчас, что ж… Не буду тогда отказывать тебе в данном желании.
Он начал вдруг вставать со стула, демонстрируя своё явное намерение отсюда уйти, после чего Анника всё-таки не выдержала и поддалась интуитивно немного вперёд, будто собираясь остановить его физически.
– Нет! Пожалуйста!..
– Что, пожалуйста, Анни?
– Я согласна! Я расскажу всё тебе! Но только тебе!
___________________________
[1] Леммер – город в Нидерландах
Часть вторая
Глава 28
Следующая неделя на острове мало чем отличалась от предыдущих дней. Хотя по ощущениям и видам из окна я едва ли воспринимала, будто нахожусь очень далеко от внешнего мира, и выбраться отсюда самостоятельно у меня навряд ли как-то получится. Может мне всё ещё хотелось думать, что это затянувшийся кошмарный сон, и я обязательно скоро проснусь? Но, просыпаясь снова и снова в той же постели и в той же комнате, приходилось мириться с тем фактом, что я всё такая же жертва похищения, как и почти две недели назад.
Сложнее, наверное, было воспринимать совершённое на меня недавно покушение. И если бы не поход к доктору Фортену в местный медпункт и не наложенные им на руку швы с постоянным напоминанием в виде повязки на обработанных ранах, я бы с радостью не думала и не вспоминала об Аннике весь остаток своей жизни. Но, увы, такие вещи сложно забыть, как и пытаться списать их на очередное кошмарное сновидение. А уж думать о том, что, возможно, здесь живёт далеко не одна такая Анника, было то ещё испытание. Поэтому, мысли о том, чтобы познакомиться здесь с кем-то ещё – точнее, с такой же, как я жертвой по несчастью – уже не выглядели столь привлекательными как раньше. Даже теперь глядя на Марит и того же доктора Фортена, моё чувство доверия к ним ощутимо поубавилось. Про остальных слуг можно и не говорить. К ним я испытывала ещё больше подозрений с опасением, невольно сравнивая всех подряд как с Одуваловой, так и с чокнутой Анникой.
Как, оказывается, мало надо для того, чтобы потерять чувство полной защищённости и перестать верить кому бы то ни было. Правда, на малое это тоже не особо тянуло, но факт оставался фактом. Моя жизнь в качестве похищенной рабыни обострилась в разы, хотя все последующие дни ничего экстремального со мной вроде как уже и не происходило. Даже Кронос не наведывался ко мне в гости и не приглашал к себе, чем вызвал у меня чувство полного непонимания и нечто близкого к тоске.
С одной стороны я убеждала себя, что это связано с моим ранением и пережитым стрессом, но с другой… Ему же не помешали мои раны с ожогом на следующее утро после случившегося, когда он меня в буквальном смысле этого слова оттрахал, тем самым вымотав физически и отправив в «нокаут» глубокого сна. Что же ему мешало встречаться со мной после этого? Или… он нашёл себе новую игрушку и теперь развлекался во всю со своей очередной относительно свежей пассией?
Как бы там ни было на самом деле, но спрашивать у той же Марит про её хозяина у меня пока не хватало смелости. А потом, можно сказать, и вовсе произошло некое чудо. Где-то буквально на второй день после нападения Анники, мне разрешили прогуляться по одному из садов имения. Но, конечно же не одной, а в сопровождении моей постоянной теперь прислуги. И то, скорее, для ощущения мнимой безопасности, чтобы я не дёргалась каждую минуту и не шарахалась в панике от любого куста или дерева, выискивая за каждым растением притаившегося наёмного убийцу.