Оказавшись дома, я металась по двум комнатам нашего жилища, как безумная, гадая, что предпринять. Глубокие, кровавые следы на его лице и груди, что оставили мои когти, однозначно не нанесешь ногтями человека. Это выдаст меня как оборотницу. Они могут сказать, что я безумный монстр, который напал на сына городского главы и его друзей. Сама напала… а может и маму убила?..
Именно эти мысли заставили больше не раздумывать, а действовать. Я собрала свои вещи, достала из тайника накопленные мамой деньги, и ушла ночью в неизвестность. Сбежала!
То был долгий путь, наполненный болью из-за смерти мамы, одиночеством и диким страхом, что догонят, поймают и казнят. А еще множеством мыслей о том, как жить дальше.
«У меня есть профессия, устроиться знахарка может везде. Только внешность мешает. В любом месте я сразу привлеку внимание. Ни одна девушка не сможет защитить себя, если за ней не стоит мужчина. Сильный, способный постоять за себя и свою семью»
Мама была сильным целителем и опытным магом, но еще важнее, заботливой ответственной матерью. Меня научили очень многому за восемнадцать лет — сейчас эти знания и спасут меня. Утром, отыскав возле проселочной дороги небольшой пруд, я вспоминала, как создавать иллюзию. Как ее наложить и удерживать вне зависимости от настроения, событий или собственных действий.
План был прост: иллюзия, что станет моей второй внешностью, способна защитить от ненужного мужского внимания. Добавит необходимой солидности, ведь юной девушке вряд ли кто-то доверит свои заботы и проблемы, а грабители на дорогах редко нападают на стариков, которые пешком бредут неизвестно куда: что с таких возьмешь?! И вскоре я своего добилась! Мою иллюзию, сотворенную на заклинании крови, никто не сможет распознать, а тем более развеять или заглянуть под нее. Ни светлый маг, ни темный.
В Мерунич — пограничный городок в дне пути до столицы нашего королевства, я входила, как пожилая женщина весьма страшной наружности. Найденная в лесу прочная палка послужила хорошей клюкой, и чтобы проходимцев от моих вещей отгонять, и собак, чующих и рычащих на мою волчицу, по холке огревать, да на мальчишек, дразнивших старую каргу, замахнуться с угрозой можно. Идеальное прикрытие.
***
Вынырнув из воспоминаний, я вновь посмотрела в спину Петруну и мысленно усмехнулась. Хотя грех это для мага жизни радоваться чужому проклятью, но сейчас — не чувствовала себя виноватой. Только сильный целитель смог бы увидеть, как насланное кем-то проклятье «сжирает» силу и здоровье молодого парня.
«Видимо, сильно он кому-то насолил, ох, сильно»
Хотя, не удивительно: по Северени ходило много слухов, что сын главы попортил достаточно девок, чтобы вызвать чужую ненависть.
Кряхтя, тщательно сохраняя образ старухи, я встала на ноги, отряхнула серое, непримечательное платье, расправила теплый плащ и медленно пошла прочь. Скоро от города отправится обоз по тракту, мне надо на него успеть, чтобы вернуться домой в Мерунич. Три года я боялась появиться в Северени, а сейчас шла с горькой радостью на душе. Я смогла навестить мать, заодно и злодея из прошлого увидела, узнала, что и он получил по заслугам. Хотя у каждого из нас есть свое проклятье, у меня — вторая сущность, которую я до сих пор не могу принять.
Глава 2
Утро. Такое ласковое, безветренное, воскресное утро. До десяти лет это было самое любимое время: мы с мамой ходили в церковь, часто толклись на местном городском рынке, слушая сплетни, покупая сладости и ароматные горячие пирожки. Частенько мне позволяли посмотреть представление кукольника или пообщаться с местной детворой.
Но все это было раньше, до того, как я стала проклятой.
Я тщательно почистила латунь нательного крестика, чтобы никто не усомнился, что он серебряный. Оделась в привычную одежду: аккуратное шерстяное синее платье, поверх него старую душегрейку, которая скрывала девичьи аппетитные формы, а сверху еще одно платье, бесформенное, слегка подпоясанное плетеным ремнем, на котором часто висел небольшой ритуальный нож для сбора трав да для ритуалов в исцелении страждущих.
В первые дни своего «перевоплощения», одеваясь подобным образом, я напоминала себе многослойную луковицу, но рассчитывать исключительно на иллюзию перестала быстро. Еще в самом начале моего бегства, на тракте надо мной, «старой» женщиной, смилостивился один из торговцев и пригласил на телегу. Больше того, он сам подсадил меня на нее, и я видела его изумление, когда вместо оплывших жирком боков неказистой коренастой старушки под его руками оказался стройный девичий стан.
Я быстро учусь на своих ошибках и дважды их не повторяю. Пусть жарко под несколькими слоями одежды, но жар костей не ломит, в отличие от костра на площади для проклятой оборотницы.
Пока шла к церкви, встретила много знакомых лиц — за эти три года в Меруниче я влилась в городскую жизнь. Успела обрести широкий круг подопечных, что приходили за исцелением именно ко мне. Да, золотыми мне не платили, для богатых горожан имелся настоящий маг—целитель, но мелкие торговцы, да простой люд не чурался обращаться к старой знахарке, что поселилась на краю города.
Знакомый фасад здания, где несмотря ни на что, я чувствовала себя хорошо. Запах ладана и воска мой нос волчицы ощутил заранее. Я поклонилась перед входом, чувствуя, как тело напрягается в предверии неизбежной боли. Но это небольшая плата за возможность быть «как все». Жить в окружении людей. Не быть в одиночестве.
Я опустила руку в небольшую чашу у входа, где плескалась святая вода. Туда явно добавляли немного серебра, потому что мои пальцы знакомо обожгло, отчего на глазах выступили слезы. Но к этой боли я привыкла — не подав вида, шагнула дальше по проходу. Обожженные святой водой пальцы — плата за мою тайну, за покой и безопасность, что дарит этот город! Каждый входящий вслед за мной видит: я не иная. Я своя!
А ожоги можно быстро залечить магией, что я и делала каждый раз.
Прослушав службу, вышла на улицу и поковыляла к городской площади. Я соблюдала наш с мамой старый ритуал. Потолкаться среди народа, послушать сплетни и слухи, угоститься чем-нибудь вкусненьким и насладиться представлением. Это было мое время: когда не думаешь о плохом или необходимости выглядеть и действовать согласно образу, а лишь о себе и собственных впечатлениях. Время, чтобы почувствовать себя обычной, помечтать о несбыточном. Ведь мне всего двадцать один, сердце хочет так много, а разум твердит- невозможно, смирись с тем, что имеешь. Ведь просто жить — это уже так много.
— Ой, госпожа Лари, и вы здесь?! — воскликнула рядом, вынырнув из людского потока, самая большая сплетница Мерунича — госпожа Матая, жена капитана городских стражников.
Сама-то она пользовалась услугами мага, но мне часто приходилось бывать в казармах у городской стены, чтобы подлечить то одного бедолагу, то другого. Поэтому мы были хорошо знакомы. Да и зелья омоложения она у меня тайком от всех покупала.
— И я здесь, — кивнула я степенно. — В церковь ходила, сейчас вот на люд посмотреть хочу, да новости послушать, что нового в мире делается…
— Пойдемте, уважаемая Лари, — подхватила меня женщина под локоть и потащила к импровизированной сцене, где скоро ожидалось выступление заезжих артистов. Там, предприимчивый трактирщик, как обычно, вынес столы да лавки, приглашая перекусить на свежем воздухе, а заодно и на удобных местах представление посмотреть.
Один из столиков заняла пара матрон, тоже жены местных стражников чинами повыше. Одна из них — госпожа Алая, не так давно свою дочку ко мне приводила, любовный приворот снять. Оказалось, любовь настоящая, а девка носит под сердцем ребеночка. Тогда я наотрез отказалась убивать плод, а недовольной мамаше легенду поведала, что если любовь убить, она никогда не вернется вновь. И готова ли она лично лишить дочь и любви, и дитя?