Я присела рядом с ним на колени, отставив мешок в сторону. Привычно собравшись, погружаясь в процесс целительства, вернула и способность анализировать. Вдохнув его запах, поняла, что это именно он, такой терпкий, яркий и немного острый, звал меня за собой. Что даже кровь не отпугнула, а присутствующие здесь звери не насторожили. Чем же он так притягателен для меня?
Я осторожно положила ладонь ему на широкое плечо и, слегка перегнувшись через мужчину, всмотрелась в черты лица. Сейчас искаженные мукой, они поразили меня. Оборотню, несомненно, было очень больно — я бы на его месте кричала во всю силу легких, не имея сил сдержаться, и вряд ли осознавая хоть что-то. Он же понимал, что навредит этим шумом собратьям и не позволял ни единому звуку сорваться с губ. Но какого же невероятного напряжения ему это стоило! Я видела, с какой силой сжаты его губы — они побелели, превратившись в узкую линию. Широкий лоб прорезали две большие борозды — еще один след напряжения. Выражения глаз я не рассмотрела — веки оборотня были опущены.
Не классический красавец, на которого бы все местные девки засматривались, зато самый настоящий самец. Неукротимая звериная мощь и брутальная сила так и исходила от него во все стороны. Моя волчица остро реагировала на эти «флюиды», ощущая нешуточный интерес к оборотню. Грустно подумалось, что даже при смерти он излучает ауру силы, власти и несокрушимую волю.
Мысль о том, что этот умопомрачительно привлекательный волк умирает, наполнила меня странной непонятной тоской. Словно я теряю что-то самое главное в жизни, чего уже больше никогда не обрету…
Мотнув головой, оторвавшись от разглядывания его лица, я принялась за лечение. Сила целителя уже бурлила во мне, реагируя на чужую боль и стремясь выплеснуться наружу.
— Куда ж ему только не досталось… — бормотала я, не замечая, что делаю это вслух, всматриваясь в раны на его теле.
Оказалось, что живот тоже поврежден.
— Альфа никогда спину не подставляет! И не бежит от врага! Опасность он встречает лицом к лицу. — Рыкнул один из оборотней.
Я сноровисто оттянула пропитавшиеся кровью комки ткани (чья-то рубашка) от самой крупной раны на животе, оголяя гладкую мускулистую грудь, от которой перехватило дыхание. Но не от страсти или вожделения. Содрогнувшись в душе, удивилась: как он смог столько продержаться — вся грудина была разворочена.
Совсем недавно один из стражников хвалился, показывая новый тип арбалета. Он стрелял металлическими шариками, внутри которых запаивали с десяток более мелких, зачарованных и серебряных.
«Специально для охоты на оборотней и Темных, — сказал он тогда. — Последняя разработка столичных храмовников, но широкого распространения не получившая. Серебра уж больно много уходит, а большая часть рудников на землях Темных»
Не из-за этого ли и заварился этот сыр-бор? Старательно подпитывая раненого своей силой, старалась думать о чем угодно, только не о невозможности его спасти. Даже готова была строить догадки о причине вспыхнувшей войны. Может быть наш правитель пожелал захватить земли, где добывают серебряную руду?
«Но отчего опробовали на этой компании новое оружие? Страшно-то как, ведь подобное безнаказанным никто не спустит»
Выразительное лицо мужчины передернулось, лежащий передо мной оборотень явно ощутил эффект от моей подпитки. Только вот не продлеваю ли я его муки? Уж мне ли не знать, после еженедельных походов в церковь, как сильно жжет освященное серебро нашу мохнатую шкуру? А ведь во мне всего половинка волчьей крови.
— Чего сидишь, ведьма? — рыкнул колдун. Он все никак не мог угомониться и явственно пылал раздражением.
Впрочем, остальные хоть и не лезли с вопросами, но не спускали с меня пристальных вопросительных взглядов.
Вздохнув, решилась признаться:
— Я примерно представляю, чем его ранили. — Гадая, прибьют меня после этих слов сразу или подождут, тихо ответила я. — И помочь ему можно только в одном случае: если сначала вытянуть из него серебро. Тогда он сможет сам восстановиться.
— Так чего ты ждешь, старая? — это уже волчара грозно рыкнул. — Не поможешь ему — загрызем!
Чего я жду? Впору рассмеяться, да только не смешно. Страшно! Боль что испытаю я, вытягивая серебро из волка, вряд ли станет многим меньше той, что терзает его тело сейчас.
Тяжело вздохнув, сняла вязаные перчатки.
— Готовлюсь, — сипло ответила я. А про себя добавила: готовлюсь забрать себе его боль и ожоги.
Я потерла вмиг вспотевшие ладошки, а потом, собравшись с духом, чтобы не выдать себя вскриками, положила руки на грудь раненому и отпустила магию, призывая серебро расплавиться и покинуть несчастное тело. Сила целителя заставила металл заструиться, вытекая наружу… к моим ладоням.
Боль оказалась ошеломительной. Судорожно дернулось тело оборотня — он тоже ощутил всплеск боли от движения освященного металла. Но для него это стало последним испытанием — едва серебро исторгалось его плотью, как начинала работать феноменальная регенерация оборотня.
А я… чувствуя, как серебро концентрируется на моих ладонях, облегая их, зашипела, едва сдерживаясь, чтобы не застонать от ярчайшей сильнейшей боли.
Дура, какая же я дура!
— Мне нужны лоскуты и вода. Срочно, — в этот раз и притворяться не потребовалось, от боли голос звучал, как карканье ворона.
Переспрашивать никто не стал. Все поняли сразу, зачем мне все это. Через миг рядом упала мокрая тряпица, с кровавыми подтеками. Но меня не заботила, чья это кровь, собственная сейчас волновала больше. С содроганием я обтерла свои ладони, чувствуя, как с серебром слезает часть моей кожи.
— Еще! Мне нужно, чтобы вы постоянно меняли ее на свежую. Каждый раз! — прохрипела я.
Пусть хоть все рубахи порвут. Даже штаны! Выносить обволакивающее ощущение огненной боли я не могла, поэтому водрузив ладони над ранами, из которых вытекало серебро, сколько могла терпела, позволяя ему собраться на моих ладонях и… С остервенением кидалась оттирать серебро с собственных рук. С каждым разом заново сдирая с себя кожу!
— Что с тобой…госпожа Лари? — неожиданно присел рядом еще один оборотень. — Я чувствую запах боли… паленой шкуры?
Естественно, скрытое иллюзией тело они не могли видеть, не подозревая о причине моих мук. Я попыталась улыбнуться в ответ, но мое лицо скорее всего свело судорогой, а не улыбкой.
— Это твой друг пахнет. — Прохрипела, отворачиваясь. Конечно, звериное обоняние подскажет волку о моей лжи, но что еще я могу ему ответить?..
— Ты не просто знахарка, — вновь не вовремя встрял проклятущий Темный. — Ты истинный маг жизни, твои глаза сияют. И я чувствую сильный свет в тебе…
— Тогда может быть, вы с друзьями отойдете подальше, чтобы моему свету не приходилось сдерживать вашу тьму? — разгневалась я — собственная боль и страх за подопечного притупили чувство страха.
— Мы… — заносчиво начал возражать колдун, но был оборван на полуслове.
— Отойдите! — Произнес совершенно нейтральным тоном оборотень, что заботился о выздоровлении своего альфы, но Темные среагировали сразу. Словно им рыкнули с угрозой.
А я переместила ладони на раненый мужской бок. И все началось снова: заструилось, вытекая наружу серебро, принося с собой адскую боль и ощущение горящей плоти. Снова и снова оттирая руки, я уже едва ли чувствовала их, давая себе всего мгновение на восстановление.
Разум умолял прекратить эту пытку, но душа странным образом болела за этого мужчину. Больше всего я жаждала вытянуть из него все серебро: пусть он выживет! Просто выживет и продолжит источать этот невероятный запах, сейчас сильно смешанный с ароматом крови и жженого мяса.
Тот момент, когда в ответ на мою магию, оттягивающую источник страдания больного, не окатило новым приступом боли и ожогом, я чуть не пропустила. Так измучилась, что плохо соображала.
Но… осознание медленно пришло — я справилась!