«Или все они родились в других местах, – думал тогда Иван, – а тут оказались поневоле, отчего и ходили по земле с оглядкой, веселились с напряжением, плакали от неосознанной тоски по своей настоящей родине. А вот Колька с Сашкой, хотя и мечтают поскорее уйти в армию, останутся в Архарове на всю жизнь», – решил вдруг Иван. И даже улыбнулся этой мысли, как будто сам стал таким же мальчишкой, как братья, которым всегда находилось чем заняться в их дворе и в их родном селе.
Другие их сверстники только о том и мечтали, чтобы поскорее окончить школу и уехать из Архарова куда-нибудь подальше, а братья нет. Они еще и в первый класс не ходили, а уже чертили план дома, какой построят себе на озере. Даже не дом им виделся, а большой корабль-ледокол, с «вечным двигателем» и выходом в открытый космос, откуда будет им видно всю Землю и все нужды живущих на ней людей, которых они будут спасать и от голода, и от холода, и от всякого зла.
Удивительно, что, взрослея с каждым годом и получая и в школе, и Интернете знания о мире и жизни в нем человечества, парни не забывали ту свою детскую мечту и только о ней всегда и говорили. И не просто говорили, а не проводили ни одной свободной от уроков или домашних дел минуты впустую. Постоянно в их руках были гаечные ключи, столярные и слесарные инструменты, паяльник и тетрадки с какими-то схемами и рисунками невиданных кораблей, летательных аппаратов и этих самых «вечных двигателей».
И себя они готовили к полету в космос, укрепляя свою силу и на озере, и на сделанном еще старшим братом Федором во дворе турнике, и лыжными гонками по озерным берегам, и даже долгими голодовками, которыми сводили с ума и мать и отца.
Когда Иван вернулся с Чеченской войны, братья проходу ему не давали, всё расспрашивали об оружии, какое пришлось ему видеть или держать в руках, о вертолетах и танках, о мужестве и героизме его однополчан. Сам Иван приехал с той войны увешанный медалями и орденами, и братья так ему завидовали, что совсем не спали целую неделю, шепчась о чем-то на сеновале и пугая мать возможным побегом из дома на Кавказ. Только Иван знал, что из дома убегать они не собираются и тайну придумали такую, что если у них получится – все войны на земле враз прекратятся.
Об этом Иван узнал, случайно подслушав ночью мальчишеский разговор на сеновале.
В ту ночь он поздно вернулся из клуба, где в первые дни после дембеля повадился появляться в своей парадной форме десантника, но, открыв дверь в дом, заходить передумал и решил посидеть в саду под своей любимой яблонькой. Он сам ее посадил, когда был еще маленьким. Тоненький росточек в землю возле сенного амбара воткнул да и забыл о нем, а тут, вернувшись с войны, увидел на его месте в саду усыпанную пушистыми белыми цветами яблоню. Так густо усыпанную, что ни ствола, ни веток не было видно.
Иван подошел к яблоне тихо, как будто ступал по горной тропе, осторожно пробираясь по густым зарослям кавказского леса. Возле амбара нашел пенек от старой груши, которую спилил перед отправкой в армию, и сел на него, вдыхая аромат яблоневого цвета полной грудью. И вдруг услышал громкий шепот на сеновале.
Видимо, Колька с Сашкой очень увлеклись своей тайной, что происходило с ними всегда, поэтому скоро их секреты становились известными и отцу с матерью, и живущей по соседству с Кораблёвыми Алёнке Стремневой. Алёнка умела молчать, а вот мать с отцом хранили их тайны недолго, и скоро уже о них знали не только в доме, но и за его пределами. Вот и опять братья утратили бдительность, и скоро Иван узнал, что они хотят сделать такой аппарат, который будет похож на пожарную машину, только воду он должен разбрызгивать над землей не простую, а святую, настоянную на серебре. На кого такая серебряная капля попадет, тот сразу станет добрым, потому что в этой воде будет Божья благодать.
«Можно просто впрыскивать эту воду в тучи, – шептал брату Колька. – И все тучи сделаются благодатными. Так отец Максим говорил: „Святой-то воды и капли достаточно, чтобы хоть целая бочка, хоть наше озеро святыми сделались…”»
«Точно! – громко воскликнул Сашка. – Зачем тучи, когда они, как все облака, из земной воды образуются? Значит, надо нашу серебряную воду во все моря и реки добавить… То есть во все воды…»
«Да! – согласился Колька. – В океан капнуть – и со временем все воды на земле будут благодатными. Перемешаются они круговоротом-то, и все люди будут одну и ту же воду пить».