– Ты что, прогнал ее?
– Я не прогонял. Обиделась, когда я ее бабой назвал. «Я, – говорит, – не баба, а русалка». И побежала домой.
– Русалка?.. – Колька задумался. – А что! Она, и правда, чем-то похожа на русалку…
– Ты расскажи лучше, как все прошло, – напомнил Сашка о главном, прицепив лодку к специально для этого вколоченному в берег стальному крюку. – Что сказал этот… Нос? Дело-то стоящее?
– Тихо! – Колька предостерег брата и сам стал говорить чуть слышно. – Дело такое, что ты сейчас упадешь, когда узнаешь.
– Да ну-у-у! – присвистнул Сашка. – Тогда пойдем посидим на травке!..
Они выбрались из-под обрыва на берег, и разговор продолжился. Если бы дед Степан мог их увидеть, то удивился бы тому, как быстро его внучата, которым недавно исполнилось по четырнадцать лет, превратились во взрослых парней. Они даже стали выше и здоровее, а в голосах обоих прорывались басовые нотки.
– Короче, – сказал Колька, – Нос думает, что мы работаем у Кутасова только потому, что деньги любим. И хочет купить нас…
– Ага! – прервал его Сашка. – Эти «братки» считают, что все кругом продаются!..
– Ты слушай! – продолжал Колька. – Он сказал, что мы за одну ночь можем заработать в десять раз больше, чем за всю уборочную! А делов-то – только перевезти какую-то ерунду на тот берег!
– Как это? – усомнился Сашка и чуть рот не открыл от удивления. – Он что, сказал, сколько мы заработаем?
– Сказал, – ответил Колька и перешел на шепот.
– Врешь! – воскликнул Сашка.
– Зачем мне врать! Еще он сказал, что если кто об этом узнает – утопит нас, и Иван нам не поможет…
Дальше дед Степан подслушивать братьев не стал и принялся сматывать свою удочку. Да если бы и стал подслушивать, ничего бы не услышал, потому как Колька с Сашкой продолжили разговор таким тихим шепотом, что с трудом слышали и друг друга.
Смотав удочку, дед слил воду из пакета с рыбой, сорвал кустик крапивы, сунул его к окуням и потихоньку пошел вдоль замута, а потом и самой речки Свийки к селу. При этом, неторопливо шагая по берегу в своих резиновых сапогах, он часто заходил в речку, которая до впадения ее в замут была настолько мелкой, что дед нисколько не боялся зачерпнуть сапогами воды. Однако он не просто шел, а напряженно думал, иногда разговаривая сам с собой.
– А ведь Иван может просто спугнуть бандюгу… – приговаривал он. – Всегда эти близнецы во что-нибудь вляпаются… Но упредить их надо… Надо упредить… Значит, надо идти к Ивану…
Дойдя до того места, где через Свийку был построен мост, дед Степан выбрался наконец на берег и скоро шагал уже по дороге, ведущей вдоль главной сельской улицы. Уже на село и окрестности, с озером, лесом вокруг него и вокруг села, опустились сумерки, и в окнах домов то тут, то там включался свет. Изредка по дороге, обгоняя старика, проезжали машины или мотоциклы – это возвращались с автотрассы, проходящей в десяти километрах от Архарова, те из сельских, кто торговал там набранными утром грибами, ягодами или медом со своих пасек.
Когда-то и сам дед Степан ездил на трассу на своем старом велосипеде – возил туда пойманную в озере крупную рыбу. Это было еще в колхозные времена. Тогда дед еще не был таким древним и рыбачил с лодки на озере, а не в замуте и вытаскивал удочкой не окуней, а язей, а то и жирных форелей. Потом он отдал свою лодку Ивану, а как родились и подросли Колька с Сашкой, она перешла к ним. Вовка у Кораблёвых, может быть, потому и был такой злой, что никогда этой лодкой не владел и не любил проводить время на озере. Даже на турбазовскую дискотеку ездил вокруг озера на мотоцикле.
Подойдя к большому, в шесть окон, дому Кораблёвых, дед Степан остановился у ворот и долго думал: постучаться в них или войти без предупреждения? Долго думал и решил все же постучаться. Скоро калитка приоткрылась, и из нее вышла к отцу тетя Женя. Она только что подоила корову и шла со двора в дом с полным подойником молока, который ей пришлось оставить на крыльце. Это дед Степан понял, увидев дочь одетой в черный ситцевый халат, каких накупили однажды себе для дойки своих коров и кормления поросят все архаровские хозяйки. И руки у тети Жени все еще оставались красными от напряжения, а кое-где между пальцами белели молочные капельки.
– Чего это ты? – удивленно спросила она, увидев отца.
– А того, что я не к тебе, – хмуро ответил дед Степан, пристально глядя на нее. – Мне Иван нужен.
– Нет его, – ответила, облегченно вздохнув, тетя Женя и стала вытирать руки подолом халата. – С работы еще не приехал. Говори – я ему передам…