Наконец, Реддл достал палочку и направил её на очередную жертву.
- Оживи! - произнёс он, и женщина открыла глаза и застонала. Она висела так, что взгляд был устремлён на Гарри. Разглядев шрам, она закричала:
- Гарри! Гарри Поттер! Ты ведь не один из них! Ты не такой! Помоги! - она смотрела на мальчика безумными глазами.
- Ты узнаёшь её, Гарри? - тихо зашипел Лорд Гарри на ухо, хотя слышали это змеиное шипение все, но никто не понимал, что говорит их хозяин. - Это профессор Бэрбидж, Гарри, преподаёт магловедение в твоей школе. Вернее, преподавала. Считай, что она подала в отставку. Ты ведь ходил на её уроки? Нет? Всё равно. Смотри, как она умрёт. Та же судьба ждёт всех маглолюбцев, - закончил он свою речь и обратился уже на нормальном языке к своей жертве. - Ты предательница, Бэрбидж. Засоряешь головы детям информацией о маглах, лжёшь им, какие эти людишки замечательные... Предатели заслуживают лишь смерти, Бэрбидж.
Реддл уже поднял палочку и краем глаза взглянул на Гарри. Мальчик отвернулся, чтобы не видеть этого лица, этих глаз. Но Лорд не предоставил юноше такой возможности, за подбородок развернув мальчику голову в сторону Бэрбидж и заставив смотреть на неё. И наслал на женщину Круциатус, предварительно лишив голоса. И только тогда, когда стало видно, что Бэрбидж, как родители Невилла, сошла с ума от пытки, Реддл остановился.
- Авада Кедавра! - сорвались два столь простых и в то же время столь страшных слова с губ Лорда. Полыхнула зелёная вспышка, и уже мёртвое тело упало на стол, прямо перед юношей. Гарри так шарахнулся, что Реддл отпустил его подбородок. Стул под мальчиком опрокинулся, и Поттер упал. Ножка стола при этом отломилось, и стол под тяжестью мёртвого тела накренился. Женщина покатилась с него на пол в сторону Гарри, и юноша отполз подальше, к стене, забился в угол, обхватил колени руками и так там и сидел, глядя безумными глазам в одну точку. Теперь его будут преследовать ещё и эти безумные глаза, в которых отразилась зелёная вспышка перед смертью. Гарри видел, как после этого жизнь потухла в них.
Ножку поставили на место, стол починили, и трапеза продолжилась, как ни в чём не бывало. Как будто рядом со столом нет трупа человека, убитого только что. А Гарри так сидел, вжавшись в угол, словно пытаясь просочиться, и неотрывно смотрел в одну точку. Сейчас мальчик ничего не соображал. Он уже не знал, чего хочет. Когда ужин закончился, и все ушли, Волан-де-Морт приблизился к мальчику.
- Поттер, - позвал он. Поттер, кажется, никак не отреагировал. Реддл постоянно говорил с мальчиком на змеином, чтобы тот чувствовал себя не человеком, а ручной змеёй. Это тоже угнетает. Эйвери прав, Лорд хочет сломить мальчишку. Похоже, Гарри уже сломлен.
Внезапно мальчик вскинул голову и выкрикнул:
- УБЕЙ МЕНЯ!!! Я уничтожил ВСЕ твои крестражи, кроме кольца! Кольцо уничтожил Дамблдор! А ТЫ - ИДИОТ! НАДО ЖЕ БЫЛО ТАК ПЛОХО ИХ ЗАЩИТИТЬ! СПРЯТАЛ ХОРОШО, НИКТО НЕ СПОРИТ, ВОТ ТОЛЬКО НЕ УЧЁЛ, ЧТО СЛЕД ТРАНСГРЕССИИ МОЖНО ОТСЛЕДИТЬ! ДА И ЭЛЕМЕНТАРНОЕ ИЗ-ПОД НОСА УПУСТИЛ! И НЕТ ТВОИХ КРЕСТРАЖЕЙ! И ты думал, что я, зная, что в любой момент Дамблдор может понять, что сохранять мне жизнь теперь бессмысленно и убить меня, буду торчать в школе?! Я не такой дурак! И неужели ты спустишь мне с рук то, что все твои крестражи уничтожены?!! А?! ТЫ, ПОЛУКРОВКА! - по идее, это должно до невозможности разъярить Реддла.
- Авада Круцио! - очень тихо сказал Реддл, направив палочку на мальчика.
Гарри считал, что Круциатус причиняет нечеловеческую боль? Просто к нему до сих пор не применяли ЭТО заклинание, усиленное приставкой «Авада». Юноша никогда не слышал, чтобы этой приставкой усиливали заклинания, но сейчас он на своей шкуре убедился, что она именно усиливает эффект. Вот это нечеловеческая боль. Каждая клеточка кожи словно горела. Это гораздо больнее обычного Круциатуса. Через пять минут пытки юноша потерял сознание. Более-менее удовлетворившись, Лорд отлевитировал мальчика в комнату, отведённую для него, и вышел.
* * *
Очнулся Гарри глубокой ночью. И снова нахлынули воспоминания о случившемся. Оказаться в полнейшей темноте жутко. Кажется, что из темноты на юношу укоряющее смотрели глаза людей, смерть которых он сегодня видел, но не сумел помочь. Съёжившись, мальчик по привычке прошептал: