— Пойдем поищем, — улыбнулся парень. — Главное, не грусти. Это всего лишь вещь, а Ник тебе просто завидует. У него-то велосипеда нет.
— И поэтому он решил сломать мой, — буркнул Мэтт и поплелся по дороге, подбирая части железного коня.
— Потому что так он будет проводить с тобой больше времени. Без велосипеда он тебя не сможет догнать, — пояснил Нолтон. — Посмотри на его поступки с другой стороны: возможно, он хочет с тобой дружить.
— Он меня ненавидит, о чем ты? — возмутился Мэтт, недоверчиво покосившись на кумира.
Для кого-то он был нелюдимым чудаком, для кого-то смазливым болтуном или странноватым, но милым мастером на все руки. Тернер знал Томаса как доброго, честного, открытого человека, не лишенного изюминки в виде загадочного и иногда нелогичного поведения, а также массы тайн, скрывавшихся в его доме. О, как же Мэтт обожал Нолтона! Он всегда поддерживал мальчика, и в трудную минуту Тернер мог обратиться к нему за помощью. Томас был для него героем. Правда, в списке он стоял на втором месте. На первом находился папа.
— Мы начинаем ненавидеть, когда не получаем любви, — Том поднял винтик с асфальта и сунул в карман, — и пытаемся задеть ближнего, чтобы тот почувствовал и разделил нашу боль. Зло в этом мире рождается от обиды, и в одиночку с негативными чувствами никак не справиться.
— Я не понимаю, — похлопал глазами Мэтт. Иногда ему казалось, что Нолтон говорит о каких-то непонятных вещах еще более непонятным языком. Для маленького мальчика такие слова были сложны для восприятия, но во взрослой жизни Тернер еще не раз убедится в их правильности. — Почему я просто не могу его побить?
Томас вздохнул.
— Ник — одинокий мальчик и привлекает к себе внимание всеми способами. Тебе не стоит злом отвечать на зло. Ответь ему добром, сделай приятное и ты увидишь, что у него имеется хорошая сторона, — предложил Нолтон. Столкнувшись с недоумевающим взглядом, он засмеялся. — Мне кажется, мы подумали об одном и том же.
— Велосипед? — изогнул бровь Мэтт.
— Да. Подари ему велосипед.
— У тебя температура?
Том засмеялся вновь.
— Я серьезно. Будете кататься вместе.
— Но у меня нет денег... А из копилки явно не хватит, — растерялся Мэтт, искренне не понимая, зачем обидчику давать подачки. Как будто после этого жить станет проще. Да он разорит его, потребовав больше!
— Я тебе добавлю. У меня есть некоторая сумма… Она мне больше не пригодится, — на губах Нолтона застыла странная улыбка. Он будто на несколько секунд погрузился в транс и очнулся, тряхнув головой. — Если добавишь, вручим подарок от нас двоих.
—Думаешь, сработает?
— Я уверен, — кивнул Томас, и мальчик согласился, доверившись ему.
В тот день Ник плакал от радости.
Его семья не могла позволить себе купить сыну велосипед, и О’Нилл от всей души благодарил Мэтта и Тома за такой сюрприз. Он даже извинился и помог Тернеру починить поломку, а ближе к обеду мальчики уже катались по городу вдвоем.
Нолтон наблюдал за детьми и слабо улыбался. Сегодня он внепланово потратил собственные накопления на подарок ребенку и был на сто процентов уверен, что теперь задержит оплату аренды дома. Почему-то захотелось сделать добрый поступок, чтобы его запомнили.
Едва мелодия фургончика с мороженым достигла ушей Томаса, он, словно сам не свой, сорвался с места и побежал домой. Общительный и скрытный, добрый и странный, мудрый и юный...
Это был последний день, когда видели удивительного Томаса Нолтона.
***
До рассвета оставалось всего ничего, и темное небо начинало светлеть, приобретая краски. Мэтт облазал дом вдоль и поперек, искал следы в помещениях и на улице, но так и не смог ничего найти. Мужчина совсем отчаялся, ему не хотелось верить, что Мелисса войдет в список без вести пропавших и единственная вещь, единственная зацепка — потерянная серьга.
«С другой стороны она это заслужила... — неожиданно подумал Тернер и поморщился. Ему стало противно от самого себя. — Господи, Мэтт, какого черта? Как ты можешь думать о таком? Я был о тебе лучшего мнения».