Только Мелисса… На нее Мэтт до сих пор таил обиду от предательства и лжи. И все же она также не заслуживала смерти. Никто не заслуживал.
Во всем виноват только он. Мэтт.
Нужно было взять детей с собой…
Прошло немало времени, прежде чем Тернер с большой неохотой отстранился и провел ладонью по щеке дочки. Пытаясь запомнить черты ее красивого лица как можно четче, он внезапно заметил, что синюшные губы шевельнулись.
Мэтт невольно вздрогнул. В груди все заколотилось. Ее губы действительно шевелились!
— Па… па… — еле-еле произнесла она, и Тернер отпрянул от стола. — Боль… но…
— Элли! Боже… — в ужасе вскрикнул мужчина. Она еще жива. Ее порвало на части, а она до сих пор жива! — Доктор! Сюда! Кто-нибудь! Элли… Моя дочь жива! — Мэтт развернулся, чтобы подхватить с пола костыли. Он не успел наклониться, когда столкнулся лицом к лицу с Ником. — Ник?!
За долю секунды холодные руки О’Нилла сомкнулись на горле товарища. Он впечатал детектива в стену и поднял над полом, с недюжинной силой сдавливая ему глотку.
— Ник… — Тернер ударил друга здоровой ногой. Тот не шелохнулся. Ни одна попытка вырваться не увенчалась успехом, Ник не реагировал даже на удары по лицу.
О’Нилл крепко сжимал Мэтта, наблюдая за ним мертвыми глазами, затянутыми белой пеленой. Не стремился сломать ему шею, не жаждал оторвать головы. Он лишь душил и выжидал логичного исхода. Такого же, какой случился с ним.
Воздуха катастрофически не хватало, и вскоре перед глазами Мэтта поплыли круги. В предобморочном состоянии он слабо хватался за лицо О’Нилла, растеряв все силы.
— Он хочет показать тебе, — отстраненно сказал Ник. Его образ дрогнул, и на мгновение Мэтту показалось, будто перед ним стоял Томас.
Тернер захрипел. Картинка перед глазами смазалась и закружилась, превращаясь в сплошное белое пятно. Звуки притихли, свет ламп померк, а запахи исчезли. Мэтт ощутил легкость. Поначалу он воспарил куда-то ввысь, но затем тело резко потяжелело, и мужчина камнем упал в густой, подобно болоту, мрак.
Сквозь непроницаемую гладь тишины он услышал отдаленный голос Нолтона:
— Ты должен увидеть то, что видел я…
13
— ...Давай же...
Он чувствовал как его тянут за собой, поднимая куда-то. Мужчина — отец?.. — кряхтел, что-то сыпалось. Кажется, у него не получалось, и он матерился под нос. В какой-то момент тело оказалось в невесомости, кулачки сжались от ощущения полета, но затем резкий рывок за футболку оборвал падение.
— Куда это ты собрался, умник? — отец запыхался. Не нужно было на него смотреть, чтобы понять: он устал. Наверное, устал тащить тело ребенка, пребывающее в полубессознательное состоянии.
Наконец, свежий ветерок ласково коснулся лица, приводя в чувства. Приятно снова оказаться на свободе, вдохнуть лесной прохлады и ощутить под собой влажную от росы траву. Лучше, чем то место, преисполненное запахом гнили.
— Эй, малыш, — отец похлопал его по щекам. Трудно было удержаться и не поморщить нос. — Ты слышишь меня?
— Ох... — вырвалось из худенькой груди. Мальчик с трудом открыл глаза и тут же зажмурился от яркого солнца, поднимающегося над горизонтом. Сколько времени прошло? — Папа...
— Слава Богу, — преисполненный радостью, облегченно выдохнул отец и провел по взмокшей шевелюре сына. — Что-нибудь болит?
— Голова... Хочу пить...
— Сейчас, — он бросился к рюкзаку неподалеку и достал бутылку с остатками воды. Те два глотка стали спасительными за столь недолгую жизнь.
— Что случилось?.. — от попыток подняться тело обессилено заныло, приковывая к земле.
Отец, восстанавливая дыхание, попытался улыбнуться. В свете солнца его худощавая фигура казалась немного осунувшейся.