А в ночном пространстве, на своем аэроплане, у геоскопа, Каэн, зная, какие видения он воскрешает на земле, в волнении перелистывал алюминиевую книжку, вникая в древний язык Писания, читая про Вифлеемскую звезду, про пещеру, про Деву и Младенца, про все то, что видели, как он думал, люди внизу, и что дал им видеть он.
Наконец цикл видений был закончен. Прекратив работу геоскопа, Каэн поблагодарил своих помощников и ринулся на аэроплане в один из снежных вихрей, бушевавших между землей и его аэропланами. Его сорвало с аэроплана и бросило в безвоздушную ночь в тот миг, когда всю силу своего существа он напряг, чтобы послать Аве свой последний привет.
Приложения
ЦАРЕВНА СЛАСТЕНА
Сказка
Илл. А. Комарова
Каждый вечер, как только Аня ложилась в свою кроватку, старая ее няня становилась у двери детской и ждала, когда придут Сны.
Сны приходили разные, и старушке надо было зорко следить, чтоб не проскользнули в детскую Страшные Сны, или Глупые, или Капризные, или еще какие-нибудь нехорошие.
Накануне сочельника Аня улеглась пораньше, чтобы пораньше встать на другой день и скорей начинать звезды дожидаться.
Няня ее притворила дверку и стала Снов ждать.
Первым пришел такой урод, что и смотреть на него страшно было: глаза у него на лоб вылезли, шестипалая рука болталась спереди, а ног было у него больше, чем у сороконожки.
— Проходи, проходи! — замахала рукой на него няня. — Разве таких можно пускать в детскую? Ты мне ребенка напугаешь!
Страшный Сон стал жалобно скулить:
— Никуда не пускают! Что ж мне делать! Разве я виноват, что я такой! Пусти хоть на минутку!
Но няня не пустила его.
Потом пришел Конфетный Сон.
Няня не любила его, потому что с него всегда сахар капал и пачкал пол, а еще потому, что от него зубки портились, но на одну минутку пустила его в детскую.
Потом пришел Азбучный Сон.
Он умел складываться и сгибаться, как угодно, и становиться похожим на всякую букву. Няня погладила его по головке и тоже впустила.
Потом приходили разные Сны. Няня кого впускала, кого гнала прочь. Уж ей самой начинало хотеться спать, и она только поджидала, когда придет любимый ее Сон Кочерыжка. Давно уж не было у нее зубов, а кочерыжку от капусты погрызть она всегда любила.
Но Кочерыжка запропастился куда-то.
Вместо него подошел какой-то старикашка, маленький, бородатый, быстроглазый и веселый, в красном колпачке. Снял колпачок и поклонился.
Сказал медовым голосом:
— Здравствуйте! Позвольте мне пройти, пожалуйста.
Няня никогда не видывала такого Сна. Понравилась ей его вежливость, а все-таки пустить незнакомого в детскую она побоялась и спросила:
— А кто ты такой?
— Старикашка! — сказал Сон.
— Да, я вижу, что Старикашка, — ответила няня, — только откуда же ты взялся?
— Я Неулыбин Старикашка, — сказал Сон, — и прихожу раз в год, под Сочельник. Приснюсь и опять ухожу.
Няню сильно одолевала дремота. Она зевнула и спросила:
— А как же ты снишься?
Сон улыбнулся хитро-прехитро и сказал:
— Как дойдешь до своей постели, так и узнаешь. Только не прищеми меня дверью, как я за тобой пролезать стану.
— Ладно, ладно! — забурчала няня.
Ей так захотелось вдруг спать, что она и не помнила, как добралась до своей постели.
Неулыбин Старикашка прыгнул в детскую и стал сниться.
Аня перевернулась на другой бочок в своей кроватке. Ей уж надоедал Азбучный Сон, и она обрадовалась, увидав Старикашку:
— Ай, какой бородатенький! — закричала она ему. — Хочешь, я подарю тебе сумочку, чтоб в ней бороду носить? Знаешь, как для платков бывают? А то ведь тебе трудно, зацепиться и упасть можно!
— Спасибо тебе за ласковое слово, царевна Сластена! — ответил Старикашка.
— Разве я царевна Сластена? — с улыбкой спросила Аня. Ей очень понравилось, что ее так называют, только она не хотела подать виду.
— Вяземские пряники любишь? — спросил ее на ушко Старикашка.
— Люблю! — ответила шепотом Аня. — Особенно, когда на прянике напечатано а, эн, я, Аня!
— Ледяные сосульки любишь? — еще спросил Старикашка.
— Никогда не пробовала! — сказала Аня.
— Попробуешь, так полюбишь! Мармелад разноцветный любишь?
— Ах, люблю! — вздохнула Аня.
— Ну, вот и выходит, что ты царевна Сластена! — засмеялся Старикашка.