Поднимается туман. С замковой горы смотрим на Любляну. На реку.
«Помнишь, какая была радость, когда мы вошли в город?»
«Думаешь, когда-нибудь нам будет так же хорошо?»
«Не выдумывай. Чудес не бывает».
Ночью я поехал в дом священника. Меня отвез Тоне. Ему я могу доверять. Несколько дней назад младший брат мне сообщил, что слышал, будто священник собирается бежать в Австрию, и к нему хотят присоединиться несколько его верных прихожан. Они-то зачем?
Имени его не помню. По вечерам он часто приходил в гости к графу. Они запирались в библиотеке и беседовали часами. Иногда приглашали меня на стаканчик вина. Во время войны я его несколько раз встречал. Мы раскланивались. В деревне говорят, что он выдал немногих. Ровно столько, чтобы итальянцы, немцы и белые его оставили в покое. И партизаны тоже. Не знаю. Вроде бы иногда он помогал кому-то из наших. Теперь вот убеждает преданные души пуститься с ним в бега.
Еще раз прошу его не делать этого.
«Кто-нибудь видел, как ты входил?»
Ему страшно.
«Послушай, поехали со мной. Утром отвезу тебя в суд. Признаешься в том, что тебе известно, что неизвестно, получишь несколько лет. Несколько лет».
«Меня растерзают, как только я там покажусь».
«Кто?»
«Эти твои, красные. Все так говорят».
«Спорим, что это не так?»
Он думает, что я шучу. Люди рассказывают друг другу страшные вещи. Я знаю, что англичане всех, кто переходит границу, отправляют назад[15]. Действительно, всех? Не имею понятия. Как мне убедить человека, чтобы тот сам не делал шаг в неизвестность и не вовлекал в это множество ни чем не повинных людей. Неповинных? Не знаю. Только не надо опять крови, еще больше крови. «Еще стаканчик?»
«Хорошее вино».
«Мое, домашнее».
Он встает и наливает мне вина.
«Подождешь меня?»
Я киваю.
Священник зовет кухарку и велит ей уложить в маленький чемодан самое необходимое. Кухарка голосит.
«Господин, я не могу. Господин, и я с вами».
Женщина краем фартука утирает глаза.
«Что я скажу вашим прихожанам», — причитает она.
«Скажи им, чтобы не пускались в бега. Скажи им, пусть ждут от меня вестей. Вот он передаст».
Он поворачивается ко мне.
«Ты ведь передашь».
Я киваю.
Священник сидит на заднем сиденье. Машет плачущей кухарке и скулящему псу.
«Всегда был со мной. Мой верный Руно».
«Скоро ты снова его увидишь».
Тоне ведет машину и молчит.
Я получила матрас. Я получила комнату. Вот радость. Комнату в самом центре города. Ольге, Кате и мне, наконец, дали комнату. Ключа от нее мы не получили, потому что человек, который довез нас до нового места жительства, сказал, что так или иначе все наше.
«Но никаких мужских визитов», — строго нам наказал.
Угу.
«До войны я спала с братьями в одной комнате. Потом… Да что там, известно, что было потом», — я чуть не плачу от счастья.
«Анчка прислала нам капусту и картошку. Брат привез».
«Как она?»
«Брат сказал, что устроилась, собирается замуж и ждет нас. Будущий муж, вроде, ничего. Они решили жить в деревне и вести хозяйство».
Анчка, храбрая Анчка. Все отступают, а она кричит: «В атаку!» Анчка, преподававшая в партшколе. Будет вести хозяйство. Наверное, это разумно, размышляю я. Она справится? С картошкой, с курами, с морковкой, с коровой.
Мы сидим за столом и едим суп с капустой и картошкой. Суп, который я научилась готовить у бабушки, той, что похоронила так много детей, той, что всегда скрывала свое горе, той, что научила меня читать. Может быть, она сейчас на нас смотрит. Хорошо бы. Немного тепла, посланного с небес, нам бы не помешало.
«Если бы я верила в Бога, то подумала бы, что мы сейчас в раю», — говорит Ольга.
«Да уж, рай, — откликается Катя. — Наш рай на земле. Сегодня видела Злату и Штефку. Они несли какие-то свертки, а когда я спросила, что у них там, куда несут, где взяли, то обе смутились».
«Мы торопимся», — сказали и убежали.
«Видела я их. Не знаю, о чем речь».
«Как не знаешь, — резко произносит Ольга. — Ты же знаешь, с кем они спутались, теперь у обеих пропуск в спецмагазин».
«Спецмагазин?»
Раскрываю от удивления рот.
«Ты когда-нибудь поумнеешь? Ты такая наивная, и это после всего, что мы пережили».
Ольга постоянно надо мной подшучивает.
15
См. примечание на стр. 76: Имеются в виду события мая 1945 г., ставшие впоследствии известными как Блайбургская бойня.