«Увидимся в шесть. Перед ратушей».
«Так поздно?»
«Теперь люди женятся только после окончания рабочего дня».
А кровать удобная. Попробую не заснуть. Не сегодня.
С работы я ушла без чего-то шесть, а сослуживцы подарили мне хрустальные бокалы. Видя, как они гордятся подарком, даже прослезилась. И где только они добыли такую ценность? Свой секрет они раскрывать не стали.
У ратуши меня уже ждал он и Анчка. Он в офицерской форме, своей единственной одежде, которая у него есть, а Анчка в таком же, как у меня, сером платье. Наверное, мы с ней выглядим, как две бедные церковные мыши. Моя маленькая свадьба.
«Закрыто. Ратуша закрыта».
В отчаянии сажусь на ступеньки перед зданием.
«Они же сказали, что в шесть еще открыто».
Оба мне улыбаются, а рядом останавливается машина.
«Тоне! — радостно кричу, — что происходит?»
«Свадьба будет в штабе КНОЮ». Еще и это. Какое отношение Корпус народной обороны Югославии имеет к моей свадьбе?
Словно утопающий, ищу соломинку.
Так, и это у меня тоже отняли. Мою маленькую личную свадьбу. Только мои родные, его, Анчка, Катя и Ольга. И еще Мария. Я хотела только этого.
Ворочаюсь с боку на бок. Хоть бы уже эти перестали вопить. Встаю. Смотрю в окно. Ночь прекрасна. Звезды сегодня так близко, кажется, можно достать до них рукой. Во время церемонии бракосочетания я слышала, как сказали, что сегодня мы с ним заложили еще один камень в фундамент социалистического общества. Или что-то в этом роде. Социалистическое общество? Мои гордые братья, все худющие, как один. Мама в платье, полученном в Красном Кресте, отец в еще довоенной выношенной железнодорожной форме. Его плачущая мать. Ведет себя так, как будто только что потеряла любимого сына. На самом деле, она плачет потому, что опоздала на церемонию. Рядом его сестры и брат, взявшие у односельчан одежду взаймы. Социалистическое общество. Все будет хорошо. Только надо немного потерпеть. Сколько? Никто не понимает, что мы больше не умеем ждать. Мы не можем больше ждать. Ради чего? Ждать и ждать. И строить, строить. Много строить и еще больше понимать. И, прежде всего, молчать.
Мария проплакала всю свадьбу. Наше детство, долгая дорога из школы домой. Ее родители, сестра, брат. Друзья, которых больше нет. Мы с ней сидели в зале замка, украшенном цветами. Все время играл военный оркестр. Столы ломились от еды, приготовленной поварами из штаба. Разное жареное мясо, цыплята в панировке, пирожные. И блюда, которых я в жизни не видела. К нам подсаживается Анчка. Улыбается мне. Анчка.
«Это и есть твоя маленькая свадьба. Ведь уже больше ста человек».
Пожимаю плечами.
«А завтра мы все опять будем голодными», — говорю я Марии, на ней изумительное синее платье.
«Приезжайте ко мне в Белград», — отвечает она.
«Приедем, не волнуйся», — парирует Анчка. Свою историю не рассказывает.
Светает. Все еще слышны возгласы, звуки трубы. На работу сегодня никто не пойдет.
Я не слышала, как он вернулся.
Весь вечер сижу перед сейфом. Подбираю цифры, ругаюсь, нежно беседую с замком, то поглаживаю, то бью по нему кулаком. Сейф не сдается, и я тоже. Сегодня я в смятении. Ни на что другое сегодня не способен — только сидеть перед этим сейфом и пытаться его открыть. Больше ни на что. Ночью во сне мне явился отец.
«Здесь цветут апельсины», — сказал он.
«Небо всегда синее, все вокруг белое и зеленое, красное и почти золотое. Но я все равно хочу домой, туда, где родился, туда, где моя жена, что была мне дана. Туда, где мои дети, и малышка, родившаяся после моего отъезда. Я никогда ее не видел».
«Мы тебя ждем, — сказал я ему. — Возвращайся, правда, мы уже давно выросли».
Но потом он опять исчез. Я не знаю, услышал ли он меня. Придет ли опять этой ночью? Мой отец. Порой эта постоянная игра меня пугает.
Проклятый сейф. Она мне принесла все мыслимые инструменты, какое-то время помогала, потом, смеясь, ушла. Опять читает. Все время читает. Она так счастлива с книгами. Ей все равно, что читать. Лишь бы была книга.
Сразу после свадьбы нам выделили квартиру. «Выделили» — слово, которое в последнее время часто используют в нашей новой стране. Мы с ней были как малые дети. Четыре комнаты. Четыре комнаты, мебель, фарфор, столовое серебро, картины на стенах, балкон. И сейф. Даже радио. От радости я пустился в пляс, забыв о своей деревянной ноге.