— Почему это?
— Сейчас всеми делами занимаются заместители твоего отца, а у них приказ блокировать любые попытки прорыва к главе Союза. Текстовые сообщения, которые ему отсылают, остаются непрочитанными, а звонки перехватывают и…
— Ты не понимаешь! — оборвала я друга. — Вы все не понимаете! Жаркая страсть? Ха! Родители друг друга патологически не переваривают. Они больше двадцати лет даже говорить друг с другом не желали. А если он маму обижает? Если силой ее удерживает? Или она решила, что именно отец виноват в том, что мы с Миртой в космосе болтаемся, и решила отомстить?
— С чего бы?
— С того! Ты маму не знаешь. Она, коли в раж войдёт, и тутня в бараний рог скрутит. Да и отец, если стал главой Союза, вряд ли похож на романтического юношу, способного бросить дела ради бурного секса с собственной женой. Я должна убедиться, что мама там по своей воле. И что никто никого не убил!
Я споткнулась, не в силах подобрать слова, и потеряно уставилась на дивный пейзаж, кусая губы и почти не чувствуя тепла рук желейки на своих пальцах. Как же быть? Как…
— Улянь, найди мне головизор. Хороший, чтоб с полным эффектом присутствия.
— Соня, это плохая идея, — мгновенно нахмурился ках, но я вырвала у него ладонь и посмотрела прямо в глаза.
— У меня с мамой не лучшие отношения, но она моя мама. Я никому не позволю ее обижать. Мне нужен головизор и срочно. Если не сможешь найти, я сама справ…
Встать мне желейка не дал. Моментально перетёк за спину и, надавив на плечи, вынудил снова сесть на стул.
— Подожди. Найти даже самый крутой гаджет не проблема, но он ведь, активируясь, сканирует не только внешность. Сонь, такое мы никак не скроем от наблюдателей. Заинтересованные сразу узнают, где ты находишься.
— И пустота с ними! Зато я смогу прорваться к родителям. Звонок — это одно, а голограмма — другое. Родную дочь Главы никто не посмеет задержать. Пусть только попробуют — я им такое устрою! Не то что отца, всю базу на уши поставлю. А потом мы сразу на корабль. Женихи, если и просекут где мы, догнать не успеют. Уляшечка, пёрышко моё, ну пожалуйста!
Я молитвенно сложила ладошки и захлопала ресницами, прикидывая, как и у кого буду клянчить не самый дешёвый гаджет, если ках откажется помогать. С минуту друг смотрел пристально и серьёзно, а потом сказал со вздохом:
— Ладно. Найду, но при одном условии.
— Каком?
— Ты мне расскажешь историю про тысу.
Меня буквально перекосило.
— Откуда ты вообще про неё знаешь?
— Да не знаю я ничего, но Мирта когда-то советовала порасспросить тебя на этот счёт. Сказала, многое пойму.
Поморщившись, я лишь покачала головой.
— Ничего ты не поймёшь. Это просто история из детства. Глупая и печальная.
— Вот и поделишься. Давай так. Пока я ищу требуемое, ты сидишь тут и спокойно доедаешь десерт. Вернусь — расскажешь про тысу.
Возразить он мне не дал. Я только рот открыла, а каха уже и след простыл. И что я ему должна рассказать? Ну, подобрала я на улице тысу. Такую жалкую и драную, что даже мамино сердце дрогнуло, хотя она всегда была против живности в доме. Назвала я найдёныша Чаней, носилась с ней как с писаной торбой.
Со временем клочкастое тельце питомицы покрылось густой розовой шёрсткой, да и коготки отросли. Внешне — милота милотой. У меня от одного взгляда на это чудо слёзы умиления на глаза наворачивались.
Вообще, тыса — скотинка хоть и не редкая, но довольно дорогая, а я очень быстро поняла, почему она на улице оказалась.
Характер у этой пушистой тварюшки был тот ещё. За полгода, которые я выхаживала Чаню, раз двенадцать втайне от мамы бегала в больницу швы накладывать и заживлять рваные раны, которые питомица мне оставляла в благодарность за любовь и ласку. Сколько было мелких царапин и укусов — и вовсе не сосчитать. При этом маму Чаня не трогала — боялась, будто понимала, кого можно обижать, а кого не стоит.
Впрочем, я никого к строптивой любимице особенно и не подпускала. Сама мыла, вычёсывала, убирала за ней и подпиливала коготки. Почему-то Чаньку я обожала несмотря ни на что. До сих пор как вспомню — аж плакать хочется. И ведь не сказать, что она меня не любила. Любила, и ещё как. Когда я домой из школы возвращалась, тыса чуть не лопалась от радости, носилась по потолку от счастья. Спала исключительно рядом со мной. Стоило задержаться на уроках подольше, выла до хрипоты.
А на седьмой день рождения Мирты я недоследила, и Чанька от души покусала сестрёнку. Что я тогда пережила — не передать. Мама, схватив мелкую в охапку, рванула в больницу. Меня даже отругать толком не успела. А я собрала манатки, посадила тысу в клетку и сбежала из дома. Просто оставить питомицу, зная, что она способна причинить вред членам моей семьи, я не могла, но и выкинуть на улицу тоже духа не хватило. Как бы она выжила там одна? Потому я ушла вместе с ней. Дура. Конечно, меня нашли уже через два дня.