Идем далее. Я лично смог реализовать давнюю мечту и благодаря закрытой ныне «Открытой России» с 2003 по 2006 год объездил родную страну вдоль и поперек, от Камчатки до Владивостока, от Омска до Владикавказа, от Нальчика до Дагомыса, от Новгорода до Волгограда и далее везде. Это колоссальный опыт; разрозненные кадры, смонтированные встык, оживают, насыщаются объемом, перед глазами появляется движущийся образ разнородной подвижной России, которая стремится вверх и вширь, строится, растет, стряхивает с себя советский морок и тут же покрывается новой изморозью…
Наберем воздуху в легкие, сделаем смысловую паузу, от высокого через среднее спустимся к низкому, но не менее важному. Поговорим про деньги. При малейшем чутье и умении быстро принимать решения в это тучное семилетие можно было обеспечить себя материально. Гуманитарным трудом, без воровства и даже без унылого вовлечения в офисный бизнес: за умение составлять слова и лихо закруглять тексты стали пристойно платить. Кроме того, всякий, кто успел до 2003-го взять ипотечный кредит, купил и обустроил свое жилище; каждый, кто не испугался после 2004-го взять другой кредит, на неотложные нужды, и вложился в элементарные коллективные инвестиции, заработал по 50—70–100—150 процентов годовых. А уж кто как распорядился этим легально заработанным первоначальным полукапиталом – его личное дело. Хочешь – становись скромным портфельным инвестором, хочешь – кути в ресторанах (между прочим, московские кафе давно уже лучше немецких, бельгийских и тем более стокгольмских), а нет – покупай спортивную машину и катай девушек.
Что же до свободы слова, которая вроде бы зажата или даже уничтожена, то все гораздо сложнее. Зажата-то она зажата, но в Интернете вывешены онлайновые версии всех крупных западных газет; подписаться на Би-би-си, Си-эн-эн и прочие вражеские телеголоса можно без малейших проблем и не слишком дорого. А любое сочинение, отвергнутое в подцензурных изданиях, с радостью (хоть и без гонорара) подхватят на форумах. Хоть в ЖЖ, хоть в «ЕЖ». Свободы слова нет только для бедных и необразованных; для тех, кто в ней не нуждается и обречен смотреть исключительно родное ТВ. Которое, замечу в скобках, делают люди, обладающие всей полнотой политического знания. Их не сужу, затем что к ним принадлежу.
В стране учредился странный политический режим. Я бы сказал, распределенческий. Власть, как сатана в средневековой притче, предлагает выбирать: в правой руке или в левой? Тем, кто выберет правую, гарантируют полноценную представленность в парламенте за счет партии власти, она же партия большинства. И тут же отберут доступ к независимой информации и право на личный финансовый успех. Тем, кто предпочтет левую, наоборот, предоставят полную материальную независимость, откроют настежь информационные двери. Зато лишат права полноценного участия в политической жизни. В том смысле, что никаких депутатов от этой группы населения в большой нашей Думе нет и в ближайшие годы не будет. По-настоящему плохо только тем, кто не принял и не мог принять эти правила политической игры; кто попер поперек рожна. Иных уж нет, а те далече, как Сади некогда сказал…
Но, как известно, у сатаны в руках ничего хорошего нет и быть не может. Только дрянь. Что в правой руке, что в левой. Не знаю, что чувствуют выбравшие правую (они молчаливы, как всякое большинство; впрочем, время от времени и они посылают сигналы бедствия, как это было после монетизации льгот.) Но зато очень хорошо знаю, что ощущают те, кто оказался слева. Ничего хорошего они не чувствуют. При всех своих книжках, деньгах, видеотарелках и поездках по стране и миру. И вот почему.
Представьте себе, что вас одели в дорогие одежды, выставили роскошные кушанья, усадили в удобное кресло, включили иностранный телевизор и попросили никогда не открывать окно. Потому что вокруг воняет гнилью. Аппетит испортите. И не смотреть вниз. Поскольку видно, что висим над пропастью. Голова закружится. Вы день терпите, два, на третий начинаете тосковать, на пятый кусок не лезет в горло, на седьмой развивается клаустрофобия. И все кажется, что вот-вот начнется землетрясение, а пропасть – вот она, а вонь – вокруг, а спасательных кругов нет, и противогазов тоже.