Юли открыл было рот, чтобы приняться за бельчонка, но шелест ветра остановил его. Юли посмотрел туда, где резвились сёстры.
– А им скажем, что ты его сам учуял, – улыбнулась мама. – Умеешь держаться как бравый охотник?
Юли выпятил грудь.
– Вот так? – спросил он ломким голосом.
Мама едва удержалась, чтобы не хихикнуть.
– Мой маленький воин!
Юли медленно пережёвывал добычу, наслаждаясь каждым кусочком.
– Ты права, мама, – сказал он, облизывая губы. – Это правда вкуснее вдвойне.
– Так нечестно! – крикнула Ава. – Юли жульничает!
Четыре сестры забрались на крышу каменной норы и смотрели на него сверху вниз. Юли прижал уши.
– Это мама охотится за него! – возмутилась Анна.
– Вообще-то, – сказала мама, – Юли сам отыскал этот лакомый кусочек. Да, малыш?
– Ик! – сжался Юли, забыв, что надо вести себя браво.
– Не может охотиться – пусть помирает с голоду! – заявила Ада.
– Всё по-честному! – прибавила Али.
– А ну-ка, тише! – цыкнула мама. – А если сёстры будут говорить о вас то же самое? Что тогда?
Три сестры виновато заскулили.
Только Ава не желала уступать.
– Мистеру Шорку, мама, это не понравится.
Юли увидел, как туча пробежала по маминому лицу.
– Ава… – охнула мама. – Откуда ты знаешь это имя?
Ава с вызовом посмотрела на маму.
– Поймала! – закричала Агата. – Поймала!
Сёстры оглянулись на крик. Оказывается, Агата схватила на лету стрекозу. Насекомое жужжало и извивалось, колотясь сочным брюшком об агатин нос.
Пока мама с сёстрами облизывали и нахваливали Агату, Юли не сводил глаз с Авы. Она юркнула к подножию валуна и сунула морду в иголки… словно кого-то искала.
3
Ширк
ширк-ширк
ширк-ширк
ширк.
Юли снилось, что его едят заживо. Крошечные твари вгрызались в каждый дюйм его шкуры. Он пробовал соскрести их задними лапами, но передняя всё время поскальзывалась, и твари запрыгивали обратно, погружая в него острые, как сосновые иголки, зубы.
Ширк-ширк
ширк
ширк-ширк-ширк-ширк
Юли так и чесался, пока не проснулся. Твари исчезли, а вот ощущение, что шкуру продолжают жевать, осталось. Зуд переполз в ухо, и Юли, жалобно скуля, сунул в ухо лапу. Потом зазудело на шее – чтобы почесать, Юли плюхнулся на другой бок.
– У Юли клещи! – прошептала Ава.
Шестеро сестёр с выпученными глазами жались у дальней стены норы.
– Его сожрут заживо! – прошептала Али.
Юли хотел возразить, но никак не мог перестать чесаться. Он пытался усидеть прямо, чтобы было проще менять задние лапы, но передняя отказывалась его держать. Он перекатился на спину и, корчась, стал чесать бока обеими задними лапами.
– Вы… ик!.. всё выдумали… ик!.. про клещей! – крикнул Юли.
– Не-а! – ухмыльнулась Анна.
– Это крошечные жуки, – подхватила Ава.
– Они живут у тебя в волосах.
– Их там сотни!
– И они всё время рожают детей.
– А дети высасывают всю кровь.
– И съедают шкуру.
– Скоро у тебя выпадет вся шерсть.
– И ты засохнешь, как гнилой персик.
– И в конце концов расчешешься на клочки и сдохнешь.
– Не сдохну! Ик! – крикнул Юли, продолжая чесаться, икать и пытаться усидеть прямо. – Нет… ик!.. у меня… ик!.. никаких… ик!.. кл… ик!.. клещей!
– Есть! – отрезала Ава. – Это очевидно.
Ширк-ширк-ширк-ширк-ширк.
Теперь Юли пытался вдобавок соскрести ещё и страх. Неужели это мистер Шорк? Всё-таки он пришёл за ним…
– Ма-ик! – а-а-ик! – ма-а-а-а-а-а! – взвыл Юли.
В дальнем углу норы тут же проснулась мама:
– Что случилось? Кто плачет?
– У Юли клещи! – объявила Ава.
– Он так воняет, что они сюда все сбежались! – вставила Ада.
– Все. До. Одного, – отчеканила Али.
– Придётся уходить из норы! – заключила Анна.
– Рты закройте! – сказала мама.
Пока Юли беспрестанно чесался, она обнюхала его шубку. Потом слизнула со лба все его тревоги.
– Тише, тише, малыш. Нет у тебя клещей. Это сёстры не вылизали тебя как следует, когда умывали.