Юли сердито посмотрел на сестёр. Те сдавленно захихикали, а мама принялась тщательно вылизывать ему шубку. Мамин язык пробирался до самой шкуры, заставляя трепетать его веки. Но когда мама закончила, чесаться по-прежнему хотелось. Он стал грызть себе задние лапы, уверенный, что ему станет лучше, если выдрать весь мех до последнего волоска.
Мама вздохнула, вышла из норы и встала у каменного входа. Юли проследил за её взглядом, устремлённым куда-то в ночь, за Большой Валун. У него затряслись губы. Он знал, что мама сейчас скажет, и хотел откусить ей усы, чтобы не дать заговорить.
– Надо отвести тебя на Дождливое Озеро, – сказала мама. – Окунёшься, и всё как лапой снимет.
Юли настолько оцепенел, что почти не чувствовал зуда. Дождливое Озеро было за оврагом.
Ава противно усмехнулась:
– И как он поплывёт, с тремя-то…
– Ава, – рассердилась мама. – Прикуси язык! Сейчас же!
Ава нехотя захлопнула пасть.
– Остальные идут с нами, – сказала мама, – и будут охранять Юли, потому что плохо выполняли обязанности сестёр. Ни одна лиса не может сама вылизаться полностью. Вы очень меня расстроили.
Сёстры опустили головы. Некоторым стало стыдно. Другие прятали улыбку.
Мама принюхалась к воздуху снаружи.
– Хорошая ночь для похода. Ветер скроет наш запах, а ястребов, если вздумают нападать, сметёт в сторону.
Обычно она старалась не выводить их из норы поздно, когда в ярком лунном свете их могут заметить ястребы. Юли хотел было сказать, что ходить никуда не надо, что он привыкнет чесаться и будет жить себе дальше. Но тут вдруг зазудело веко. И он понял, что сойдёт с ума, если прежде не расчешется на клочки.
– Держитесь моего хвоста! – приказала всем мама.
Юли поднялся на ноги. Ава прижала холодный нос к его уху:
– Не упади в овраг, Ску-у-ули!
Он чуть не цапнул её в ответ, но она успела отпрыгнуть. Юли едва удержался на ногах.
– Ты что задумала? – спросил он.
Ава лишь улыбнулась и подошла к сёстрам, собравшимся у выхода из пещеры. А Юли вдруг понял, что хочет вычесать Аву из своей жизни, как зуд.
4
Звёзды в эту ночь светили ярко и остро. Воздух колыхался от ветра.
Мама быстро взбиралась по кривому склону валуна. Шесть сестёр не отставали ни на шаг. Только Юли тянулся позади, останавливаясь через каждые несколько хвостов – почесать раззудевшееся место или убедиться, что в ночном небе не кружит крылатая тень.
Они подошли к оврагу. Поперёк валуна, ослепительно белого, будто кость, пролегала тьма, от которой у Юли зловеще заухало в самом сердце.
Мама подняла переднюю лапу и устроила перекличку.
– Здесь!
– Здесь!
– Здесь!
– Здесь!
– Здесь!
– Здесь!
– Юли?
– Здесь, – прошептал он.
Если мистер Шорк и правда живёт в темноте, Юли не хотел, чтобы он услышал.
Мама перескочила овраг, словно перед ней оказался тоненький ручеёк, не больше.
– Ава! – позвала мама. – Ты альфа. Покажи остальным, как надо.
Ава села.
– Сперва я хочу убедиться, мамочка, что Юли не упадёт.
Юли прижал уши.
– Очень заботливо с твоей стороны, – ответила мама. – Али!
Али немного попятилась назад и прыгнула, с лёгкостью преодолевая овраг.
Юли взглянул на Аву. Та улыбнулась.
– Анна! – сказала мама.
Анна грациозно прогнулась и мощным прыжком благополучно перелетела на другую сторону.
Юли боялся Авы даже больше, чем ястребов. Ястребы никогда не являлись в нору и не дразнили его из-за сухой лапы. И никогда не отнимали у него еду прямо из пасти.
– Айя!
Айя задержала дыхание, разбежалась и прыгнула. Цела.
Что Ава задумала? Дождаться, когда Юли попытается прыгнуть и ухватить его за хвост, чтобы кувыркнулся в овраг? И тогда ей больше не придётся его умывать.
– Ада и Агата!
Двое лисёнышей покачались на задних лапах и перепрыгнули.
А может, Ава знает, что мистер Шорк должен выскочить из темноты и ухватить его за горло пепельными зубами?
– Ну, Юли, – сказала мама, – твоя очередь.
Все сёстры, кроме Авы, были уже на другой стороне оврага. Оставались недоросток и альфа.
Он уставился в темноту, которая пролегла между ним и мамой. Передняя лапа подкосилась, и Юли упал на живот.
– Юли, – в голосе мамы слышался оттенок презрения. – Ты уже большой, я не понесу тебя. Давай сам.