Подойдя к деревьям, бабушка догадалась поднять голову и посмотреть наверх. И увидела прямо на стволе странную зверушку. Она сидело, вцепившись в ствол, на высоте примерно метров трех. Бабушка была подслеповата, к тому же в очках, в которых хорошо видела ягоды, а не удаленные объекты. Она описала животное как крупного кота с чешуйчатой кожей и с рогами на голове. Хотя после более подробных расспросов нам показалось, что бабушка описывает большую ящерицу.
Это существо смотрело сверху на бабушку и издавало натуральный детский плач.
Бабушка была не из робкого десятка – она выросла в глухих деревнях – и всякой нечисти не боялась. Представьте себе, она подняла кулак, помахала этому зверю и крикнула: «Кыш отсюда!» Этот рогатый кот зашипел и перепрыгнул, словно белка, на соседний ствол, затем на соседний и так далее, скрывшись в чаще.
Бабушка сразу собралась и поспешила домой. Пока шла, чувствовала, что существо следует за ней по кустам – иногда ей слышалось еле различимое детское хныканье. Когда она перебралась через болото и вышла на дачные тропы, зверь отстал.
После ее рассказа мы плохо спали несколько ночей. А в ту ночь, когда бабушка рассказала про случай на болоте, я проснулся от того, что кто-то ползал по крыше нашего маленького дачного домика, надеюсь, это были птицы или белки, а где-то далеко, наверное, у соседей, плакал маленький ребенок…
Призыватель
На первом курсе учился у нас один аутсайдер – мрачный паренек, вечно в черном и, кажется, пользующийся косметикой для придания лицу бледности. Помните, была такая субкультура, то ли готы, то ли эмо? И по всей видимости паренек этот, звали его Вовкой, увлекался черной магией. Помню, что его тетради с лекциями были изрисованы всякими пентаграммами и витиеватыми мистическими символами. На лекциях он сидел один на задних партах и иногда что-то шептал, словно заучивая наизусть.
Мы с ним практически не общались, в наши компании он не стремился, да и жил где-то на выселках. Причем, судя по его виду, от отсутствия общения с коллективом он не страдал. Учился Вовка неплохо и в итоге успешно закончил наш экономический. К концу учебы в институте по нему стало заметно, что мировоззрение черного мага постепенно разрушается под давлением опыта, быта и необходимости выбирать профессию – во всяком случае, с пятого курса Вовка стал ходить в обычном стильном костюмчике. Впрочем, продолжая интриговать своей нелюдимостью.
Через несколько лет мне довелось случайно встретить его на вокзале в соседнем городе. Он завтракал в кафе, и я не удержался от любопытства. Подсел к нему и стал расспрашивать о том, как сложилась его судьба после ВУЗа. Что ж, ничего особенного с ним не случилось – я узнал, что Вовка работает клерком, женат, на подходе дети.
Потом мы с ним повспоминали студенческие годы, и я удивился, услышав от него несколько метких остроумных замечаний по поводу однокурсников. Плавно разговор перешел к Вовкиному имиджу тех лет.
Вовка искренне рассмеялся, когда я спросил, чем тот занимался в свободное от учебы время. И рассказал, что в юношестве считал себя оккультистом. Сидел на тематических форумах и в чатах, тусовался в сомнительных компаниях, был знаком со знаменитыми в своих кругах экстрасенсами. И даже как-то смог собрать кружок поклонников своих талантов, где долго держал позицию таинственного лидера. Я не удержался и заметил, что, похоже, увлечение прошло бесследно.
Вовка снова рассмеялся, а потом вдруг сделался серьезным и предложил рассказать о событии, которое послужило поводом бросить оккультные практики.
Предвкушая интересную историю, я обратился во внимание.
В своих изысканиях в черной магии, – начал Вовка, – я действительно дошел до тех областей, куда сунется не каждый. Я перечитал и изучил настолько редкие и странные источники, что в итоге у меня сложилось ощущение достаточного понимания и могущества, чтобы попробовать что-то необычное и запретное. Тогда, как раз после четвертого курса, я решился вызвать из недр преисподней Бафомета. Есть такой демон, дающий интересные дары, если его правильно вызвать и удержать. Ритуал включал в себя много нюансов, но самым главным условием было то, что его требовалось проводить в одиночку, и любое нарушение сложных правил могло кончиться для призывателя очень и очень печально.
Лицо у Вовки побледнело, глаза застыли на одной точке, он подвинулся ближе ко мне и перешел на шепот.