Разумеется, наше исчезновение не осталось незамеченным в деревне. И нас с ребятами уже ждала толпа разъярённых родственников во главе с моей бабушкой.
Нашим словам тогда никто не поверил, но влепили по первое число так, что ж#па горела ещё долго.
После случая на свинарне то жуткое существо ещё ни раз приходило ко мне в ночных кошмарах, но со временем всё забылось.
Эта история случилось очень давно. Больше двадцати лет назад. А сейчас я приехал в деревню разбираться с бумагами после смерти бабушки.
Переступив порог дома, с которым было связано столько детских воспоминаний, меня охватила сильная ностальгия, и я решил разыскать Митьку и остальных ребят.
Тем же вечером я пошёл в дом, где раньше жил Митька. Я узнал его сразу. Это было то же простое доброе лицо, как и раньше. Только заметно округлившееся и обросшее щетиной.
Старый друг обрадовался встрече и сразу пригласил меня в свой дом, где наспех сварганил закуску и поставил пузырь с облепиховой настойкой на стол.
Весь вечер мы вспоминали детство, болтали о прошедших годах, Митька рассказывал, как сложилась жизнь у других ребят из нашей компании.
Когда речь зашла о том случае на свинарне, лицо товарища изменилось и он ощутимо занервничал.
– Не люблю я об этом вспоминать. История гнилая, если честно… Там, ну на месте свинарни, строить что-то хотели… – нехотя признался Митька. – Короче, никакое это не привидение было и не чудовище. Сторож этот… он не сторож был, короче.
– А кто? – не понял я.
– Убийца он был. Ненормальный псих. Никто его туда не нанимал. Он молоденьких девчонок ловил, а потом привозил туда… на свинарню эту чёртову. Не знаю, что именно он там с ними делал, да только живыми они обратно уже не возвращались… Когда строители свинарню снесли и стали фундамент рыть, больше двадцати тел нашли.
– То есть ты хочешь сказать, что в ту ночь это была… – я не смог договорить, слова застряли в горле, а по спине побежали мурашки.
– Да. Я до сих пор в ужасе вспоминаю эти события… Она пыталась спастись, а мы… Но как мы могли знать? Да и кто бы нам поверил? Хорошо, что на ублюдка этого тогда не наткнулись, а то и не знаю, сидели бы мы тут с тобой или нет.
– А с ним что? С маньяком этим? Нашли?
– Нет. Он в документах ни в каких не числился. Это только мы считали, что он сторож. Строить там недавно стали. Этому маньяку тогда лет шестьдесят было, а сейчас уж не меньше восьмидесяти быть должно.
После таких новостей разговор у нас с Митькой уже не клеился. Да и говорить в общем-то больше не хотелось.
Наспех попрощавшись и поблагодарив старого друга за угощение, я ушёл.
Теперь эта несчастная женщина снова приходит в мои сны почти каждую ночь. Она тянет ко мне свои бледные худые руки, перепачканные в грязи, и молчит. В её налитых кровью глазах читается упрёк, что я не смог ей помочь в ту жуткую ночь.
Инквизитор
Дверь со стуком распахнулась, и в дом вломились двое мужчин, в которых Эмма узнала своих односельчан, обычно помогавших деревенскому судье.
– Что вам нужно? Отца нет дома… – растерянно пролепетала молодая девушка, застигнутая врасплох в собственном доме.
– Эмма Нортон, вы обвиняетесь в колдовстве и сговоре с Дьяволом! – произнёс напористый уверенный голос.
Двое мужчин расступились, пропуская вперёд седовласого епископа в церемониальных одеждах и деревенского судью Филлипа Саймона, на их лицах читалось благоговейное почтение.
– Но… но я не понимаю… – в глазах Эммы читался неподдельный ужас.
– Обыскать дом! – отдал мужчинам распоряжение судья Саймон.
– У нас имеются свидетели, утверждающие, что видели вас в лесу, танцующую в объятиях Дьявола! – продолжал епископ.
– Но я не ведьма! – в страхе взмолилась Эмма.
– Тогда что это? – ехидно спросил судья Саймон, извлекая откуда-то из-под камина небольшой сверток грязной ткани.
Бесцеремонно швырнув находку на обеденный стол, судья поддел ткань ножом, и на поверхность посыпались мелкие камушки с вырезанными на них символами.
– Теперь у нас достаточно доказательств твоих грязных дел, ведьма! – закричал Саймон, – Схватить ведьму!
Двое односельчан, знакомых Эмме ещё с раннего детства, подхватили девушку под руки и безучастно поволокли к выходу.
– Но это не моё! Я даже не знаю, что это такое! – запротестовала девушка.
– Ты отправишься в тюрьму, ведьма! И когда мы получим твоё признание, ты подвергнешься священному огню. Только он сможет очистить твоё тело от скверны! – напоследок изрек судья Саймон, а затем покинул дом Нортонов.
Оказавшись в темном холодном подземелье тюремного здания, сидя на сыром земельном полу с остатками вытоптанной соломы, Эмма горько рыдала и была готова сойти с ума от страха в ожидании своей участи.