— Кто она? — я задала вопрос, который мучил меня всю дорогу.
— Моя возлюбленная — последовал ответ.
— Ээээ — выдавила я из себя.
Водяной грустно на меня посмотрел.
— Думаешь, я всегда так выглядел? Когда-то давно я был прекрасен, молод, смел и… глуп. У меня был лучший друг, мы росли вместе. Вдвоем спасли прекрасную девушку от диких зверей и оба влюбились в нее. Она не могла выбрать, кому отдать свое сердце, мы занимали равное место в ее мыслях и душе. Но о нашей любви узнал ее отчим, черный маг. И запретил наши встречи. Тогда она решилась на побег. Увы, нас кто-то предал. Ее отчим в порыве злости убил ее, а нас, меня и лешего, навсегда привязал к этим местам. Меня к озеру, а моего когда-то лучшего друга, к лесу. С тех пор прошла не одна сотня лет. Наша любимая уже много раз перерождалась, но мы с ней так и не встретились, лишенные этой возможности навсегда. Спасибо, что вернули дорогую мне вещь. Я обещал вам награду, достойную королей и не обману ваших ожиданий.
Возле нас, на траве появились две маленькие пузатые бутылочки — темная и светлая.
— В темной — мертвая вода. Заживляет любые раны, сломанные кости, даже пробитый череп. В светлой — живая вода. Может воскресить только-только умершего, если душа еще рядом с телом, а также снимает любые проклятия и порчи на смерть. Очищает ауру дочиста.
Сказал и пропал. Ни до свидания, ничего.
— Спасибо — запоздало крикнула я в сторону озера.
— Слышала, — сказала Vetka — живая вода снимает проклятие! Это как раз твой случай. Вот это везуха!
Она наклоняется и берет обе бутылочки, темную прячет в сумку, а светлую дает мне.
— Что смотришь? Давай хлебай!
Я, трясущимися руками, откупориваю пробку и принюхиваюсь. Вообще никакого запаха. Подношу ко рту.
И начинаю кашлять. Рвано и удушающе. Не хватает воздуха, перед глазами алая пелена. Где-то вдалеке слышу звон разбитого стекла и крики Vetki.
— Твою кочерыжку, Роза!! Руки твои кривые….
И что-то там еще… но я уже не слышу, проваливаясь в темноту и небытие.
Медленно и неохотно прихожу в себя. Грудь и горло горят огнем, очень хочется воды.
— Пить — произношу едва слышно, но тут же, к моим губам прижимается чашка, и я делаю глоток.
Ммм, блаженство. Боль почти сразу проходит, и я открываю глаза. Осматриваюсь. Лежу на кровати в своей комнате над таверной, рядом сидит Vetka.
— Оклемалась? — тон сердитый, но глаза тревожные.
— Да куда я денусь? — храбрюсь, но и правда, сейчас чувствую себя довольно неплохо.
— Я дала тебе воды из фляжки, надеялась, что поможет. Если судить по внешнему виду, то тебе полегчало.
— Значительно, — подтверждаю догадку напарницы — долго я спала?
— Ты не спала, ты была без сознания. Долго. Сутки. Сегодня суббота. Если в течение дня не решим квест — завтра Катарину зажарят, а тебя — закопают. Так что давай, соберись. Сейчас позавтракаем и пойдем относить бабке воду. Я могла бы пойти сама, но есть вероятность, что заказчица начнет ломаться и не согласится на просьбу провести нас к мэру. А рисковать сейчас не время.
— Не вопрос. Я в состоянии продолжить с квестом.
— Отлично.
— Я… разбила бутылочку с живой водой, да? — все-таки решилась спросить, хоть и догадывалась о том, какой будет ответ.
— Да — коротко ответила подруга.
Только Vetka договорила, как в комнату со стуком вошла Рита, подавальщица из таверны. Занесла на подносе гору еды, все время участливо поглядывая на меня, но страшась спросить из-за сурового взгляда моей напарницы. Помявшись, девушка ушла, а мы набросились на еду.
Надо заметить, что проклятие никак не отразилось на моем аппетите. Схомячила я большую часть принесенного, оставив Vetkе то, что не очень люблю. Потом побросали в походные сумки самое необходимое из того, что гипотетически, может понадобиться, пару бутербродов с водой и заказ бабули.
— Ты точно норм? — переспросила напарница, когда мы уже подошли к дому тетки мэра.
— Абсолютно — подтвердила я и постучала в дверь.
Открыла нам, как ни странно, бабуля. Я почему-то думала, что в таком огромном доме должны быть слуги.
— Ой, деточкииии, неужто принесли? — вместо здрасте сказала заказчица.
— Обижаешь, бабуля, — Vetka буром прет внутрь дома, сдвигая по пути старушку — конечно принесли. Веди нас в свои хоромы, негоже в коридоре дела обсуждать.
И почесала вперед, вроде тысячу раз тут была. А мы с бабусей за ней. Очутились в гостиной. Высокие потолки, резная мебель, стерильная чистота. Все говорит о богатстве и должном уходе.
Vetka достала флягу, но отдавать не спешит.
— Знач так, бабуля — начала она торг — про озеро ты нам не всю инфу выдала, подвергла нас риску, за это тебе штрафные санкции.
— Чавой то говорит? — обращается ко мне родственница мэра за переводом с современного языка на их, игровой.
— Говорит она, бабуля, что нас возле озера поджидал водяной, о котором Вы ничего не сказали. Мы чуть не погибли, а это дорогого стоит.
— Денег больше нет! — сразу отрезает бабка, резко перестав улыбаться.
— Ну, нет и нет, значит, продадим эту водичку кому-нибудь менее жадному — сообщает Vetka и поворачивается, делая вид, что уходит.
— Бабушка, — тем временем говорю я — мы денег с Вас не возьмем и заказ Вам оставим, но взамен нам услуга нужна. Помогите попасть к мэру и поговорить с ним, желательно сегодня и водичка — Ваша.
— Согласна — быстро восклицает бабуля, в нетерпении пританцовывая.
Эээ, как-то неожиданно быстро все.
— Флягу отдадим, когда попадем в дом к мэру — деловито подводит черту под переговорами напарница.
— Вас в такой одеже не пустят, — сообщает вполне очевидную вещь хозяйка особняка — но у меня есть, во что вам переодеться. Сейчас принесу, ждите тут.
И старушка довольно бодро поскакала по лестнице наверх.
Нам осталось только ждать, к счастью, недолго. Буквально через 10 минут нам принесли ворох вещей.
— Это что? — неверяще уставилась на кучу тряпья Vetka.
— Платья — подтвердила бабуля жизнерадостно.
— Это секонд-хэнд, едрёна кочерыжка, а не платья — ввязалась в спор напарница.
— Что было, то и принесла! Все чистое. Подумаешь, малость пропахло шкафом, зато приличное, не то, что эти ваши штаны. Срам один! Одевайтесь. В 12 по полудни у жены мэра прием, будет много гостей, пока она их развлекает, вы сможете поговорить с мэром, который подобные сборища не любит и обрадуется, если вы его куда-то уведете вроде как, по делу.
И бабулька ушла, наверное, тоже одеваться.
Мы с напарницей уныло переглянулись. Перед нами лежали два платья, шляпки, туфли и… Господи помилуй, панталоны с корсетом.
— Я это нафталиновое нечто на голое тело не надену! — сообщила Vetka, типа я ее к чему-то принуждаю.
— Вообще-то, платья длинные и мы можем спокойно надеть их поверх нашей одежды. Да, сидеть они будут странно, но не думаю, что хуже, чем если бы мы надели их на эти дикие рейтузы, тем более, что сшиты они явно не на нас, а значит, все равно выглядеть мы будем весьма странно.
— Уговорила — буркнула напарница и буквально через пару минут уже поворачивалась ко мне спиной, чтобы я зашнуровала эту тряпку, гордо именуемую платьем. Н-да пованивала она прилично, одежда, а не Vetka.
Потом оделась и я. Печальное зрелище. Широкое и слишком длинное платье путается в ногах, выпирает и морщится, топорщится там, где по идее, вообще не должно. И даже колется… где-то в районе лопаток. Зараза, самой и не достать, чтобы почесать! А как воняет старьём! Это просто ужас. Меня пробивает на чихание, раз двадцать, не меньше.
— Закончила спектакль? — зло дергает меня Vetka.
— Почти… апчхи… закончила…апчхи — за слезами и соплями не сразу замечаю, что вернулась бабуля.
— Не забудьте шляпки — напоминает она, указывая на два вороньих гнезда, что должны выполнять функцию наших головных уборов.
Vetka раздраженно нахлобучивает гнездо на свои малиновые волосы, прямо поверх обруча, я тоже аккуратно кладу на голову этот кусок вонизмы, стараясь поменьше его шевелить. И мы, аки три нафталиновых мушкетера, выходим штурмовать логово гвардейцев.