– Я охотился на кицунэ, моя госпожа. Это не просто суеверия. Вчера я убил оборотня. А потом перевал засыпало лавиной. С вашего позволения, я попросил бы у вас ночлега и горячей еды, чтобы набраться сил и завтра продолжить свой путь. Я хочу обогнуть эту гору и попробовать спуститься вниз с той стороны.
– Нет там никакого спуска, – с загадочной грустью в голосе молвила хозяйка. – Одни лишь отвесные утёсы и непроходимые ущелья. Вы не выберетесь отсюда таким путем. Нужно ждать весны, когда снег на перевале растает, и связь с долиной восстановится.
Женщина развернулась и пошла обратно в дом. В дверном проёме она остановилась, полуобернулась к Хосиро, из-под века блеснуло.
– Меня зовут Азуми. Я здесь живу совсем одна. Пойдёмте, я обработаю ваши раны.
Она скрылась в глубине комнаты. Чуть постояв на морозном воздухе, Хосиро последовал за ней.
*****
Сон у Хосиро всегда был чутким. Особенно это обострялось, когда ему приходилось впервые ночевать в незнакомых местах. Не раз свойство это спасало воину жизнь ещё во время службы у клана Тайра, да и потом – во время охоты на демонов. Вот и сейчас, самым краешком своих отточенных подобно боевому мечу чувств он услышал едва скрипнувшую половицу. Сон мигом слетел. Хосиро подобрался. Рука сама метнулась к тати, лежавшему рядом. Тихий голос из полумрака остановил его.
– Это нам не понадобится, Хосиро.
В полосу голубого лунного света, проникающего в комнату из-под потолка, ступила Азуми. На щеках тенями лежал румянец, а губки были чувственно приоткрыты. Кимоно на груди мерно вздымалось от тяжёлого дыхания. Хосиро убрал руку с меча и приподнялся на ложе.
– Азуми-сан, вы были очень добры ко мне, но мне неудобно своим присутствием в вашем гостеприимном доме подвергать вашу репутацию…
Шёлковое кимоно бесшумно соскользнуло с женских плеч, обнажив молочную кожу, тонкую талию и два миниатюрных холмика грудей с налившимися вишнёвым соком ягодками сосков. В два шага она порывисто преодолела расстояние между ними, присела рядом и жадно прильнула к его губам. Недоговорённая фраза Хосиро утонула в пьянящем аромате её горячего дыхания. Комната поплыла разноцветными кругами. Оторвавшись от поцелуя, она медленно раскрыла веки и томно прошептала:
– Ни слова. Не сейчас. Прошу.
А Хосиро и не мог произнести ничего. В этот момент он не поручился бы за то, что вообще помнит человеческую речь. Он лишь мог смотреть в отражение лунного света в её зрачках, и тонуть, тонуть, тонуть…
Азуми прижала голову охотника к своей груди. От неё пахло жасмином и горным ручьём. Хосиро обнял её за плечи и нежно уложил на постель, нависнув сверху. Рыжее золото волос рассыпалось по простыни. В глазах женщины призывно сияла луна. Он не заставил Азуми долго ждать. Мир вокруг растворился в белом и голубом. Только запах жасмина, доходящий до его чувств откуда-то извне, напоминал о том, что всё происходит на самом деле. Время исчезло.
Реальность вернула его к жизни красным поцелуем солнечного зайчика на внутренней стороне века. Хосиро нехотя раскрыл глаза. Он лежал в постели один, но приятная ломота во всём теле подсказывала, что ночной визит ему не приснился. Охотник встал, выглянул на улицу. Была уже середина дня. Долго же он провалялся. Нужно объясниться с Азуми и решить, что делать дальше.
Выйдя во двор, он увидел её. Азуми снимала с бельевой верёвки его одежды. В чёрном кимоно, скрывающем соблазнительные формы тела, она была даже красивее, чем минувшей ночью. Огненные волосы были уложены в пучок, открыв взору Хосиро бархат её шеи. Ему вдруг неудержимо захотелось прильнуть к ней. Кровь в венах запульсировала с новой силой.
– Азуми-сан, – проговорил он, – мне нужно идти.
Сказано это было полувопросительным тоном. Азуми повернулась. Скользнула быстрым взглядом по его обнажённому телу. Уголки губ тронула улыбка.
– Не нужно. Я приготовила нам суп с мисо. Идём, пообедаем.
*****
Зимние дни тянулись вереницей. Кто-то сказал бы, что быт их маленького мира был однообразен и сир, но только не для Хосиро. Он никогда ранее не чувствовал себя более счастливым. Пока над горой светило солнце, он либо колол дрова для очага, либо упражнялся с мечом. Азуми хлопотала по хозяйству, лишь иногда уходя на несколько часов к водопаду, чтобы набрать кристально чистой воды из горного источника. Поначалу Хосиро пытался убедить любимую, что воду будет носить он, но та твёрдо настояла на своём. В её роду на водопад всегда ходили женщины, сказала она, и эта традиция – священна. В конце концов Хосиро не стал спорить. Когда она начинала говорить, тихий рокот её голоса обезоруживал его. Традиция так традиция. Всё, чего он добился – чтобы она брала с собой не слишком тяжёлые кадушки.