Она ненавидела темноту. Всегда и везде она старалась засыпать рядом с источником света, будь то хоть жалкий фонарь лодочника на речной барже посреди Миссисипи. Даже этот жалкий огрызок света успокаивал её. Корни страха перед темнотой уходили в далёкое детство. Она вновь вспомнила ту жуткую ночь, словно это было вчера. Новый Орлеан. Тёмная комната на втором этаже гостиницы. Шум дождя за окном, заглушающий пьяные крики из общего зала внизу. Скрип двери… Мама? Нет, это не мама. Гулкий поворот ключа в замке. Крепкий табачный запах, сильные настойчивые руки, жёсткая щетина… Горячее пьяное дыхание. Мужчина, которого она называла отцом. Один из них…
Николь тряхнула головой, отогнав некстати нахлынувшие неприятные воспоминания. По спине бегали мурашки. Закрыв глаза, она сосчитала до десяти. По-французски, как учила её матушка. Этот приём всегда помогал сосредоточиться. Вот и сейчас, открыв глаза, она почувствовала, что страх угас. Нет, он не ушёл совсем, но опустился куда-то глубоко, на самое дно сознания. Чтобы выжить, нужно было идти вперёд. Вопреки страху. Рядом с вагонеткой лежала шахтёрская кирка. Это может пригодиться. Николь подняла инструмент и зажала его под мышкой. Затем, положив левую ладонь на стенку пещеры, чтобы не сбиться с пути, женщина смело шагнула в темноту.
Наощупь пройдя несколько десятков шагов, Николь споткнулась о крупный камень и едва не упала. От падения её уберегла вовремя выставленная вперёд рука. На уровне пояса она наткнулась на что-то твёрдое и холодное. Каменная глыба. Николь ощупала её. Большая! Рядом – ещё одна. И ещё. Ещё. Целая груда камней. Завал! Ей захотелось выть от досады. Дальше – тупик. Она сама себя загнала в ловушку! Оставалось только молиться, что Кеннет не заметит вход в старую штольню.
Словно в издёвку над её мыслями, позади раздался звон шпор. К нему примешивались звуки шаркающих шагов. Коленки Николь предательски затряслись.
– Малыш, ты здесь? – гулко раздалось под сводами штольни. – Из-за тебя мне пришлось выблевать целую пинту отличной текилы. Ты мне должна!
Николь парализовало от ужаса. Развернувшись в сторону входа, она стояла и молча слушала шаги приближавшейся из-за поворота смерти. Вывихнутая рука судорожно сжимала кошель с алмазами. Тут она вспомнила о кирке под мышкой и взяла орудие левой рукой. Голова снова заработала. У неё есть преимущество перед Кеннетом – она в темноте, а его силуэт с подсвеченной стороны ей будет хорошо виден. Если неожиданно ударить…
Раздался щелчок взведённого курка. По спине Николь пробежал холодок. Господи, как же страшно! Так глупо погибнуть. Здесь, в этой тёмной дыре… Не так должна завершиться её блистательная жизнь. Холодок переместился со спины на левое плечо. Как странно. «Нет, не странно» – вновь вмешался голос разума, отогнавший страх и панику. Это не просто холодок, это сквозняк! Николь осенило. Конечно! Где-то в завале есть щель, через которую дует сквозняк. Это значит, что по ту сторону завала есть целая сеть коридоров, скорее всего с ещё одним выходом, и туда можно попасть. При должной удаче она сумеет скрыться от преследователя в лабиринте. Николь шагнула левее и стала шарить рукой по камням в поисках источника воздуха. Сквозило из-за крупного булыжника у самой стены. Она просунула за него руку. Дальше зияла пустота, а воздух там ощущался ещё более прохладным. Щель была совсем узкая, ей туда не протиснуться. Нужно попробовать сдвинуть камень. Она слегка толкнула его, но тот оказался слишком тяжёлым. Она толкнула сильнее, упёршись ногами в рельсу. Камень едва шелохнулся. Шаги между тем приближались.
– Я слышу, как ты шуршишь, моя маленькая мышка. Вот он я – твой котик! Ты соскучилась по мне?
Звон шпор на сапогах стуком отдавался в висках Николь. Из живота вновь подступал наверх загнанный глубоко внутрь страх. «Думай! Думай! Должен быть выход! Кирка! Дура, какого хрена ты держишь эту штуку, не пытаясь применить её по прямому назначению?!» Николь взяла кирку и вставила её лезвие между стеной и камнем. Используя кирку как рычаг, она потянула за деревянную ручку левой рукой, молясь, чтобы старое дерево выдержало. Камень сдвинулся на несколько дюймов, но этого было недостаточно. Шаги были всё ближе. Она уже слышала дыхание Кеннета… Николь вцепилась в кирку обеими руками, превозмогая боль в вывихнутом плече. Навалившись на ручку кирки всем телом, она надавила. Боль пронзила её тело, отдавшись в висках. На мгновение этот гул даже заглушил жуткий звон шпор. Изо рта женщины непроизвольно вырвался стон. Издав громкий шорох, булыжник сдвинулся примерно на фут. Следом, уже совсем близко, раздался громкий смех.