– Вот ты где! Я слышу, слышу. Мне всегда нравилось, как ты стонешь. Я почти нашёл тебя, моё сокровище.
От боли правую руку свело. Кирка выпала, звякнув о камни. Поднимать её времени уже не оставалось. Ну, с Богом! Николь юркнула в образовавшуюся щель. Протиснувшись между камнями пару футов, она почувствовала себя в тесном каменном мешке. Дальше пространство вновь сужалось. Не хватало только застрять здесь… Позади был слышен громкий топот кавалерийских сапог – Кеннет настигал её уже бегом. Шумно выдохнув, Николь рванулась вперёд, ободрав кожу на локтях. Пулей вылетев из расщелины, она упала на пыльный пол в абсолютной темноте. Воздух по эту сторону завала был ещё более холодным и затхлым. Женщина поёжилась.
– Дрянь! Грязная потаскуха! Я достану тебя! Достану!
От яростных криков Кеннета она вздрогнула. Очевидно, он достиг завала и, не обнаружив там Николь, понял, что она пробралась через узкую расщелину. Широкоплечему Кену там точно не протиснуться, но он может попробовать разобрать часть завала, чтобы продолжить погоню.
Её догадка не замедлила подтвердиться: из-за завала стали слышны глухие удары киркой по камням, перемежаемые отборной руганью. Осторожно, на четвереньках, Николь поползла вперёд, пока не упёрлась в стену. Положив ладонь на прохладный камень, она встала и побрела глубже в рудник – в неизвестность, подальше от смертоносного преследователя.
Царящая в шахте темнота повергала Николь в глубинный подкожный ужас, который порывался выскочить наружу в любую секунду. Лишь мощнейшими усилиями воли ей удавалось удерживать его внутри себя. Все свои силы сейчас она сконцентрировала на одной единственной цели – выжить! Любой ценой. Скрыться, пересидеть в пещере, в этой пугающей темноте. В сумочке на поясе есть галеты и фляжка с водой. Если растянуть эти запасы, она выдержит несколько дней, даже неделю – главное сейчас спрятаться поглубже. А дальше – будет видно.
Обострённые чувства женщины тонко отзывались на мельчайшие шорохи. Казалось, что оглушительно звенящая тишина пещер навалилась на неё, пыталась раздавить. Однако тишина эта была не идеальной. На самой окраине чувств Николь мерещились чьи-то приглушённые шаги и сдавленное дыхание. Страх подкатывал всё выше к горлу. Глупости. Это просто эхо. Отголоски её собственных движений. Рудник давным-давно заброшен. А Кеннет остался с той стороны, за завалом. В штольне нет никого, кроме неё.
Сколько времени она блуждала по коридорам, понять она не могла. Каждая секунда в безмолвном мраке растягивалась на минуты. Николь казалось, что она здесь уже несколько часов. Наверняка, это было не так. Плюсом было то, что она начала привыкать к темноте. Животный ужас, чуть было не овладевший ей в самом начале пути, практически отступил. Более того, она начала чувствовать голод и усталость. Можно было остановиться и перекусить.
Николь присела, прислонившись спиной к холодной стене. Достав из сумочки галету и полоску вяленого бекона, она попыталась соорудить себе импровизированный бутерброд. Однако дрожащие пальцы плохо слушались её: бекон выскользнул из рук и упал на пол. Не в её положении разбрасываться таким добром. Ругнувшись про себя, Николь стала шарить рукой по полу в поисках вяленого мяса. Вдруг пальцы нащупали необычно круглый булыжник со странным идеально круглым отверстием в несколько дюймов диаметром. Несколько секунд ощупывания загадочного предмета понадобились Николь для того, чтобы она поняла природу своей находки. Человеческий череп! От неожиданности Николь вскрикнула. Эхо собственного голоса, раскатившееся под сводами пещер, испугало её ещё больше.
Но настоящий страх пришёл через несколько секунд. Когда затихло эхо, в наступившей тишине раздались другие звуки. Звуки шагов. Звон шпор. Затем – надрывчатое жужжание и щелчки. Вдруг яркая ослепительная вспышка разорвала привычную уже черноту пещеры. От неожиданности Николь зажмурилась.
– Я ведь говорил, что найду тебя, малышка.
В голосе Кеннета звучала усталость, смешанная с триумфом. Лихорадочно соображая, что же произошло и откуда этот свет, Николь вдруг вспомнила о необычном приобретении, которым на прошлой неделе хвастался перед ней любовник. С какого-то залётного путника он снял диковинный прибор – чудо прогресса: ручной фонарик на динамо-машине. Эта удивительная штуковина могла работать без всякого керосина – достаточно было несколько раз нажать тугой рычажок. Николь читала про такую безделушку в одной рекламной статье, но не придала тогда ей значения. Кто бы мог подумать, что эта мелочь сыграет такую роковую роль в её жизни?